Особое задание

— О господин авиатор, не беспокойтесь, ботинки будут начищены «а ля 101»! Меня знает пол-Галаца и весь Бухарест!.. А вот у цивильного, вашего приятеля туфли, наверное, от «товарищей», из-за Дуная…

Евгению казалось, что он проваливается сквозь землю. Откуда чистильщику это известно? Кто он такой? Он глянул на обувь Мировского. Полуботинки как полуботинки — обычные, ничего особенного! Ни надписи на них, ни ярлыка!

— А ты, голубчик, не пьян?

— Я говорю серьезно, господин авиатор. Туфли русской фирмы «Марш рапид»!..

Мировский стоял с невинным видом и улыбался. А чистильщик, довольный впечатлением, которое произвела на клиентов его осведомленность, охотно рассказал, что еще недавно он работал в Бухаресте, на шоссе Киселева, вблизи советского посольства. Его услугами постоянно пользовались работники посольства. И у всех у них был один и тот же фасон обуви, совершенно такой же, как у Мировского. Без всякого умысла он щегольнул своей осведомленностью, которая бросила Евгения в дрожь. Мировский же отнесся к этому эпизоду очень спокойно. Но что значит «Марш рапид»? Это разведчики поняли, когда отошли от наблюдательного чистильщика.

Чистильщик своеобразно перевел на румынский язык название фабрики «Скороход», расчленив это слово на два: «скорый» и «ход».

Евгений предложил Мировскому, как только откроются магазины, немедленно купить другие полуботинки.

— Из-за такой «мелочи» можно угодить на виселицу!

Мировский усмехнулся, но возражать не стал.

На вокзале они купили билеты. Автомотриса на Бухарест отходила только в одиннадцать часов. В зале ожидания было много людей, преимущественно солдат. Они лежали на скамейках и на голом полу. Евгений хотел остаться здесь, но Мировский возразил: в зале мало гражданских лиц и его присутствие может вызвать излишнее любопытство жандармских патрулей, которые то прохаживались по залу, то выходили на перрон.

— Кроме того, — сказал Мировский, — я хочу пройтись по городу; скоро откроются магазины и тогда, чтобы «не угодить на виселицу», я исполню твое горячее желание — куплю ботинки!

Игриво-иронический тон Мировского показался Евгению неуместным.

— Будет дурить, — сказал он. — Пошли вместе.

Мировский согласился без энтузиазма, а когда они вышли на перрон, сморщился и закрыл глаза.

— Что-то мне нехорошо… — сказал он и потер лоб. — Пойду-ка в туалет, освежусь немного…

Он действительно побледнел. Условились встретиться в ресторане. Мировский пошел вдоль перрона, а Евгений направился в ресторан. Хотел заказать чашку кофе, но в зале еще никого не было. Оставаться одному не хотелось. Он осмотрел выставленные в буфете закуски и медленно направился к выходу. Каково же было его удивление, когда в конце перрона он увидел Мировского, разговаривавшего с одним из жандармов. У Евгения замерло сердце. Неужели проверяют документы? Мировский, конечно, заметил его, но не подал вида и продолжал разговаривать с жандармами. Они указывали ему куда-то рукой, что-то объясняли. Наконец Мировский вежливо откланялся и направился к Евгению.

— Понимаешь, — тихо начал он, — когда я шел в туалет, жандармы как-то странно на меня посматривали. Казалось, вот-вот остановят. Тут меня надоумило самому подойти к ним и спросить, не знают ли они, где в городе помещается епископия? Помнишь шофера? Они очень обстоятельно пояснили мне, как туда доехать. Я, конечно, вежливенько поблагодарил и… отчалил. В общем, теперь я с ними уже знаком… Неплохо?

Евгений был доволен находчивостью напарника, и все же его охватило безотчетное беспокойство. От былой самоуверенности Коти Мировского не осталось и следа. Он стал будто ниже ростом, потускнел, наигранная улыбка мелькала на его лице, глаза виновато бегали… «Что с ним происходит?» — подумал Евгений. И только хотел спросить, чем он встревожен, как к станции подошел скорый из Бухареста. На перрон сразу хлынуло много военных, преимущественно офицеров стрелковых и артиллерийских частей. Летчиков было мало.

На вокзале стало шумно. Со всех сторон слышались выкрики продавцов булочек, лимонада, конфет, мороженого… Особенно галдели газетчики. Они наперебой выкрикивали названия газет и статей, восхвалявших победное продвижение немецкой армии в глубь Советского Союза.

— «Универсул»! «Курентул»! «Фолькишер Беобахтер»!..

— «Чрезвычайный посол Третьего рейха Манфред фон Киллингер вручил вчера вечером от имени фюрера и германского канцлера Адольфа Гитлера высшую награду августейшему монарху Михаю первому!..»

— «Курентул»! «Тимпул»! Едицие спечиалэ![6]«Универсул»!

— «Госпожа Антонеску в течение целого часа находилась среди раненых солдат и офицеров!», «Экспорт нефти и зерна в Германию»…

— «Универсул»! «Курентул»! «Ултима орэ»!..

— «Тысячи русских пленных за один день!»

— «Грандиозный банкет в королевском дворце по случаю присвоения госпоже Антонеску почетного звания сестры милосердия…»

— «Курентул»! «Ултима орэ-о»!

Евгений купил газету и, отойдя в сторону, бегло перелистал страницы. Его внимание привлекло сообщение с фронтов: