Особое задание

Мой опус нуждался в серьезной научной проверке, но кто и когда проверял журналистскую стряпню? Редактор остался не просто доволен, а пришел в восторг. Мало того, что заплатил мне целых сорок рублей, так велел приносить еще!

У меня получилось не тридцать строк, а добрых восемьдесят, но редактор сказал, что порежет что-то иное, не столь интересное и важное, а мой материал пойдет в завтрашний номер.

В ответ на мой скромный вопрос: а не будет ли проблем из-за того, что Гита изгнанница, а ее земли захватил Вильгельм Завоеватель, господин Случевский отмахнулся — мол, это домашние разборки англичан, для которых и пикты, и юты, и англосаксы с французами — их предки, а главное, что отражено в очерке, так это то, что принцесса Гита способствовала объединению русских земель!

Сорок рублей в марте, это не те деньги, что были в январе, но все равно, моя квартирная хозяйка, а с недавних пор и любовница, Галина Витальевна, приняла с радостью, а я ходил гордый, словно пещерный охотник, в одиночку заваливший мамонта и теперь хватавшийся этим перед соседями. А во взоре моей Галочки (да-да, именно так, и ей это безумно нравилось) мелькало некое любование своим добытчиком.

А материал для газеты у меня есть. Зря что ли на полках библиотеки стоит собрание сочинений Карамзина, лекции профессора Ключевского? Все можно пустить в дело! И как до такого раньше никто не додумался?

Библиотека — то место, куда стекается информация. Наши читатели — не только обычные архангелогородцы, но и офицеры, предпочитавшие скоротать вечер не за стаканом водки, а за книгой, солдаты, получившие увольнение и зашедшие полистать свежие газеты. Бывали и «союзники», в основном, англичане, которых можно отличить по форме. С этими беседовал сам директор, уводивший их в свой кабинет, а потом лично отбиравший книги из довольно-таки обширного отдела иностранной литературы.

Жаль, что мой закуток не позволял слышать все разговоры, но кое-что уяснить удавалось, а потом приходилось терзать несчастного Крестинина, не имевшего представления о появлении аэропланов. В марте из Англии прибыло три дюжины самолетов. Вместе с уже имеющимися получались довольно внушительные силы — авиакорпус, базировавшийся на реке Ваге, к северу от Шенкурска. Был еще аэродром у села Пучуга, это уже по Северной Двине, где стояли и баржи с ангарами гидросамолетов. Пароход «Пугачев», бывший одновременно казармой и штабом, превратили в мастерскую. Эх, ну почему Павлин Федорович не угнал этот пароход в Котлас? А мне теперь сиди, выискивай у Крестинина! В самом конце книги отыскал "воздуха сырость". Может, пойдет?

И как написать в шифровке, что в Архангельске открывается летная школа? Кедров, наверное, уже с ума сошел, разбирая мои послания.

Северное правительство время от времени проводило реформы, которые меня радовали. Здесь по примеру Советской России ввели новую орфографию, отменив Ѣ (ять), Ѳ (фита) и І (и десятеричное), изменив некоторые правила правописания.

Я обрадовался новшеству, но мои дедушки-библиотекари ворчали, спорили: стоило ли уподобляться большевикам, хотя и знали, что идея изменений принадлежала еще Орфографической комиссии при Императорской Академии наук, а большевики здесь совершенно не причем.

Другое новшество, казавшееся мне «нашим», это реформа школы. В Северной области вводилось всеобщее бесплатное обязательное образование детей обоих полов до 16 лет, отменялись все сословные учебные заведения, рекомендовано совместное обучение мальчиков и девочек, из программы выкидывался Закон Божий, древнегреческий и латынь, а обучение должно вестись на родном языке.

Впрочем, все вышесказанное входило в Программу РСДРП, в ту ее часть, что именуется «минимумом», с которой соглашались не только будущие большевики, но и меньшевики.

Заявлено, что главная идея образования — создание трудовой школы, а введение трудового обучения является новейшим достижением педагогики, присущим только Северной области! Хм. А я всю жизнь считал, что это достижение советской школы. Как помню — на втором курсе конспектировали Надежду Константиновну Крупскую, основоположницу советской педагогики. Впрочем, идеи носятся в воздухе.

Одно хорошо, что Правительство, введя автономию школы в деле составления программ и выбора учебников, образования педагогических советов, включающих как педагогов, так и родителей, не додумалось ввести «учкомы» — учебные комитеты, распределявшие паек для педагогов, а для учителей — ввести новое именование «шкраб» — школьный работник.

Не поклонник я Северного правительства, но некоторые его идеи мне нравились. Прежде всего, финансирование школ. При скуднейшем бюджете в Архангельске и губернии открывались новые гимназии и школы, ремесленные училища, а все учителя были приравнены к государственным служащим!