Особое задание

— Здесь я смогу помочь, — откликнулась Эльза. — Тоннель, по которому мы выбрались, ведет прямиком к четвертому техническому горизонту. Ниже только реакторные залы, мне пришлось побывать там, когда Лори подключала аппаратуру биологических лабораторий.

— В таком случае экипируемся и вперед. — Глеб бросил взгляд в сторону Вадима, но тот понял Доргаева без слов.

— Командуй, Глеб. Это твоя группа.

— А что у нас с экипировкой? — сдержанно осведомилась Эльза.

— Бронескафандры. Они спрятаны в подвале этого дома.

— Не слабо... Я думала, будет хуже.

— Я же сказал: мы готовились к разведывательной операции на Нормане.

Глава 9

Цоколь.

Сектор биологических лабораторий

Они разделились.

Эльза повела группу Доргаева к реакторным залам, а Вадим, переговорив с Глебом, попросил Лори задержаться в лабораториях.

Пять человек в боевых скафандрах исчезли во мраке заброшенных переходов.

— Зачем мы остались? — спросила Лори.

— Ты должна показать мне результат исследований.

— Это твое задание?

— Нет, — Вадим присел на край стола. — Я думал, все будет просто. Отыщу тебя, еще раз взгляну в твои глаза, и все встанет на свои места.

— Ошибся?

— Дело не в тебе. В других... искусственных людях. Ты ведь хочешь понять, что происходит?

Она медленно повернулась.

— Хотел спросить: есть ли мне дело до остальных киберхагов? Я с собой-то не разобралась. А если разберусь, то оставлю знание для личного использования, потому что я — не машина, ясно?! И не стану подопытной в лабораториях военного ведомства. Если прижмете меня или Эльзу к стенке — пожалеете. Серьезно говорю.

Вадим сокрушенно покачал головой.

А что он хотел? Лори защищается, нет у нее оснований верить кому бы то ни было.

— Город на осадном положении, — напомнил Немершев. — Останавливаться на полуфразе или ограничиваться полумерами нельзя. Нравится или нет, но нужно идти до конца. Подумай, Лори. До пресловутой «лаборатории», которой ты так боишься, еще нужно дожить. Помнишь, что написала Эльза на кожухе андроида?

Лори побледнела.

Предатель. Она бессильно закрыла глаза. Мир показался ей сейчас пустым и враждебным.

— Понимаю, ты никому и ничему не веришь. Но что изменится в лучшую сторону, если осаждающие ворвутся в город и начнется бойня?

— Чего ты хочешь от меня?! — Лори было больно разговаривать с ним. Образ Вадима успел прижиться в опустошенном сознании, и сейчас, когда он появился рядом, трудно, немыслимо трудно поверить, что...

— Я действую как частное лицо, — вновь повторил он. — Ты понимаешь это?

Она медленно подняла взгляд.

— Есть разница? Разве ты не продолжаешь служить Конфедерации?

— Лори, я хочу, чтобы ты успокоилась и попробовала мыслить объективно. Конфедерация — не зло. Я же прилетел сюда в поисках тебя, но не для того, чтобы доставить в пресловутую «лабораторию»!

— Я мыслю достаточно здраво. Ты сориентировался в происходящем и понял, что личные интересы находятся в зависимости от интересов содружества? Ведь так?

— Одно другому не мешает. Помогая тебе и Эльзе, я помогаю всем. В конце концов меня тоже ждет малоприятная участь, если они ворвутся в город.

— Чего ты от меня хочешь, Вадим? — повторила она.

— Лори, нужно искать выход. Дай мне шанс понять, кто ты есть на самом деле. Мир за три столетия изменился. Война давно в прошлом.

— Но не здесь и не сейчас... Тут война продолжается. — Лори села на край скошенной приборной панели. — Но мне нет дела до нее. Я теперь — сама за себя.

— Не боишься?

— А чего мне теперь бояться?

— Не думала, например, о практическом смысле проекта? Считаешь, нет средства воздействия на вышедшие из-под контроля боевые единицы?

Она усмехнулась.

— Все «средства контроля» в моей голове, Вадим.

— Не проще ли их обезвредить?

— С ума сошел? Кем я тогда стану? Откуда ты знаешь, что моя личность существует вне зависимости от системы контроллеров? Ставь опыты на себе, — отрезала она.

* * *

Ставь опыты на себе... — Эти слова почему-то обожгли, полоснули, будто ножом.

Немершев болезненно вздрогнул — фраза Лори внезапно пробудила смутные обрывочные воспоминания.

* * *

Боль... Она пульсировала в голове, острая, режущая, немилосердная. Видение или явь? Вадим не мог разобрать, что именно он сейчас вспомнил — реальные события или однажды пригрезившийся кошмар? С одной стороны, воспоминания носили обрывочный, гротескный характер, с другой — нахлынувшие вдруг ощущения поражали своей достоверностью.

Одна беда — бредовые ощущения плохо сочетались с элементарной логикой: Немершев внезапно и четко воспринял обрывок реальности. Он не лежал — сидел в специальном кресле, руки, ноги, грудь, голова — все зафиксировано захватами, нет возможности пошевелиться, но напротив сияет хромом емкость непонятного предназначения, и он видит в ней свое отражение, пусть искаженное, но узнаваемое.