Особое задание

Однажды вечером стою я в монастыре и вижу: идет высокая монахиня, а из-под развевающейся юбки виднеются начищенные мужские сапоги и вправленные в них брюки. Меня даже в жар бросило: «Что за наваждение? Монахиня — в брюках?»

Незаметно отползла на коленях в сторону и спряталась за икону. Смотрю: «монахиня» направилась тоже к этой иконе. Я ниже склонила голову в усердной молитве, а сама слушаю. «Передушу вас всех. Почему не приготовили…» Другой мужской голос ответил что-то в оправдание.

Я потихоньку вышла в монастырский двор, а там какие-то люди выносят из подвала монастыря ящики и грузят их в сани.

«Как узнать, что это за груз? Рискну», — подумала я и подошла к саням. А тут как раз идет моя «приятельница» монахиня.

Решила опередить ее вопрос, который должен был последовать, когда она увидела возле саней непрошеную гостью.

— Матушка, что это у вас?

Матушка зло посмотрела на меня, а затем елейным голосом сказала:

— Милая, мы, как божьи птицы, живем подаянием. Крестьяне нам хлебца и крупицы дают, а мы им золу в село посылаем. Детишек помыть, бельишко постирать. У них ведь, кроме кизяка, другого топлива нет, а какая зола от кизяка.

В те годы, верно, золу употребляли вместо мыла. Но почему грузят тайком? Да в ящиках?

Дав понять монахине, что ее ответ меня удовлетворил, я медленно пошла со двора. Так, не ускоряя шага, и пришла на Соборную улицу, где размещалась губчека.

Выслушав мое донесение, Беляев тут же вызвал отряд Чрезвычайной комиссии. Немного времени потребовалось, чтобы оцепить монастырь. Сани с грузом еще стояли во дворе. Стали вскрывать ящики, а там оружие, патроны.

Товарищи поздравили меня с первым успехом. Знакомый коммунист мадьяр Ян сказал:

— Молодец, Катюша! Какую «рыбку» мы выловили с твоей помощью.

Я надеялась, что на этом моя миссия закончилась.

Но меня опять вызвал председатель ЧК.

— Придется тебе, Катя, походить в собор. Присмотрись, не молятся ли святые отцы кому-нибудь другому?

И снова начались для меня серые будни: молитвы, поклоны, свечи перед иконами. Работа оказалась здесь трудней. Публика разношерстная, трудно было разобраться, кто за чем сюда ходит.

Как-то вечером, когда собор уже закрыли, иду я по садику, окружающему собор, и вижу: в нижнем этаже горит свет в окне. Подошла поближе. Окно занавешено. И только сквозь узкую щель пробивается луч света. Заглянула. Вижу, сидят за маленьким столиком двое мужчин да на полу расселись еще человек пятнадцать. К служителям собора никакого отношения не имеют. О чем говорят — не слышно.

Отошла от окна и побежала. Вдруг меня кто-то схватил.

— Ты что здесь шляешься?

Хоть и перепугалась я, но виду не подала.

— Отец у меня, наверное, опять запил, а мать беспокоится, вот и ищу…

— Убирайся поскорей! Нечего тут шляться по ночам! Ступай!

В ЧК я рассказала обо всем увиденном.

Опять по тревоге подняли красноармейцев. Оцепили собор.

В подвале обнаружили тех, кого искали.

Попутно обнаружили много золота, серебра, ценной церковной утвари, свезенной сюда из самарских церквей. Нашли и пустые бутылки из-под водки. Видно, весело жилось «святым» отцам!

Следствие установило, что в соборе проводились сборища главарей подпольной повстанческой организации, ставившей себе целью поднять восстание в Самаре.

Так закончилась моя первая самостоятельная работа в ЧК.

П. Щевьев РЕВОЛЮЦИЕЙ ПРИЗВАННЫЙ

Поезд, следовавший из Петрограда, доставил меня в город на берегу Белого моря. Дальше, в Повенецк, пришлось добираться на оленях.

Красив Север. Его неповторимые северные сияния, слепящая белизна нетронутого снега, необозримые просторы тундры — все это вызывает восторг у каждого, кто впервые вступает на земли Карелии.

Быстро мчали легкие нарты быстроногие северные «кони». После Петрограда, где ключом била жизнь, здесь мертвая тишина. Куда ни посмотришь — снег, снег, снег. А вдали, словно в сказке, — стена дремучего леса. Хотелось навсегда сохранить в памяти этот уголок северной окраины России.

Повенецк — небольшой городишко. Низкие его строения словно придавлены толстыми шапками снега. Прохожие редко появлялись на улицах.

За дубовыми стенами избы, расположенной в центре Повенецка, разместилась ЧК.

На первом же совещании я узнал, что, пользуясь малочисленностью пограничной охраны, контрреволюционеры разных мастей почти беспрепятственно уходили в Финляндию, а оттуда к нам также беспрепятственно засылали шпионов. Этому нужно было положить конец. Но как?

— Одним нам, будь нас в десять раз больше, границу не закрыть, — сказал я своим новым товарищам. — Но если среди местного населения найдем себе верных помощников, то считайте, что задача будет выполнена…

Однажды в Чрезвычайную комиссию пришел кряжистый мужчина в теплом тулупе из собачьих шкурок. Од снял мохнатую шапку, осмотрелся и спросил:

— Где у вас старший?

— Я старший.

— Если вы возьмете меня на работу к себе, — глядя прямо в глаза, проговорил он, — то буду служить верой и правдой. Родом я из села Пудогощ. Фамилия Корзин. Зовут Семен.