Особое мнение

Далеко на горизонте мелькали зеленые и желтые сигнальные огни врага. Иногда полыхали белым дезинтеграторы.

— В любую минуту. Весь полет контролирует робопилот. Так что прилетит, когда прилетит.

Вдали громыхнула мина врага. На короткое мгновение ландшафт осветила зигзагообразная молния. Холлоуэй заученным движением бросился наземь, вдыхая вонь сожженной Земли. Земли, какой она стала спустя тридцать лет после начала войны.

Эта Земля сильно отличалась от той, которая осталась в его детских воспоминаниях. Они жили в Калифорнии. Холлоуэй помнил просторные поля, виноградники, лимонные деревья, грецкий орех. Курильни под апельсиновыми деревьями. Зеленые горы и небо цвета женских глаз. И запах свежей земли…

Все это теперь исчезло. Лишь серый пепел, оставшийся от белого камня зданий. Здесь когда-то был город. Холлоуэй видел зияющие подвалы, полные окалины, иссохшие реки ржавчины. Повсюду обломки…

Вспышка погасла, и вернулась темнота. Отряд осторожно поднялся на ноги.

— Ну и видок, — пробормотал солдат.

— Раньше здесь все было иначе, — сказал Холлоуэй.

— Правда? Я родился под поверхностью.

— В те времена пищу выращивали прямо на поверхности. В почве. Не было никаких подземных резервуаров. Мы…

Воздух внезапно наполнился грохотом, не дав договорить. Что-то огромное проревело над ними в темноте, и земля содрогнулась от удара.

— Ракета! — воскликнул солдат.

Все побежали вперед, Холлоуэй неуклюже брел позади.

— Надеюсь, новости хорошие, — обернувшись, сказал Янг.

— Я тоже надеюсь, — задыхаясь, проговорил Холлоуэй. — Марс — наш последний шанс. Иначе нам крышка. Доклад по Венере отрицателен — там сплошная лава да пар.

Некоторое время спустя они изучали информацию, которую принесла ракета с Марса.

— Годится, — пробормотал Янг.

— Точно? — напряженным голосом переспросил директор Дэвидсон. — Когда доберемся туда, обратно будет уже не сбежать.

— Точно. — Холлоуэй через стол толкнул кассету с пленкой к Дэвидсону. — Проверьте сами. Воздух на Марсе сухой и разреженный. Гравитация гораздо слабее нашей. Но мы сможем там выжить, чего не скажешь о богом проклятой Земле.

Дэвидсон взял кассету. Встроенные в потолок светильники освещали неестественным светом металлический стол, металлические стены и металлический пол кабинета. В стенах гудела невидимая машинерия, поддерживая нормальную влажность воздуха и температуру.

— Мне придется положиться на вас — специалистов. Если вы упустили какой-нибудь жизненно важный фактор…

— Само собой, это рулетка, — проговорил Янг. — На таком расстоянии невозможно учесть все факторы. — Он постучал пальцем по кассете. — Образцы, фотографии. Роботы обшарили там все — сделали, что могли. Счастье, что у нас есть хоть какая-то информация.

— Во всяком случае, там нет радиации, — сказал Холлоуэй, — На это мы точно можем рассчитывать. Но на Марсе очень сухо, пыльно и холодно. Добираться до него далеко. Солнце слабое. Повсюду пустыни и деформированные холмы.

— Марс — старая планета, — согласился Янг. — Он давно уже остыл. Однако посмотрите с другой стороны: у нас в наличии шесть планет, исключая Землю. Плутон и Юпитер отпадают сразу — там ни единого шанса выжить. Меркурий — просто жидкий металл. Венера — пар и вулканы — докембрийский период. Итого семь. Марс — априори наша единственная возможность.

— Другими словами, — медленно проговорил Дэвидсон, — Марс обязан нам подходить ввиду отсутствия какой-либо альтернативы.

— Можно остаться здесь. Жить под землей, как кроты.

— Мы протянем не больше года. Вы же видели графики.

Еще как видели. Индекс напряжения достиг критической отметки. Человек не создан для жизни в металлических тоннелях, на искусственной пище, не создан работать, спать и умирать, так и не увидев солнца.

А главное — дети. Дети, которые никогда не были на поверхности. Бледнолицые псевдомутанты с глазами слепых рыб. Поколение, выросшее в подземном мире. Индекс напряжения рос потому, что мужчины видели, как их дети изменяются, растворяясь в мире тоннелей, мире липкой темноты и сочащихся испариной камней.

— Значит, решено? — спросил Янг.

Дэвидсон всмотрелся в лица ученых.

— А может, мы все-таки могли бы восстановить поверхность? Оживить Землю, обновить почву? Не могло оно зайти так далеко!

— Ни единого шанса, — безжизненным голосом произнес Янг. — Даже если сумеем договориться с врагом, радиоактивная взвесь не осядет еще пятьдесят лет. На Земле будет слишком «жарко» до конца нынешнего столетия. А у нас нет времени ждать.

— Ладно, — сказал Дэвидсон. — Даю добро на отправку разведгруппы. Рискнем. Хотите лететь? Стать первыми людьми, высадившимися на Марсе?

— Еще бы, — отрезал Холлоуэй. — Это предусматривает контракт.

Красный шар Марса становился все больше и больше. На мостике Янг и Ван Экер, навигатор, не сводили с него глаз.

— Придется десантироваться, — сказал Ван Экер. — Посадка на такой скорости невозможна.

Янг нервничал.

— Мы-то еще как-нибудь, а что делать с переселенцами? Не заставишь ведь женщин и детей прыгать!

— К тому времени придумаем.