Особо охраняемый объект

Однако Трюдо не собирался платить за имя, которое, конечно же, давно работало на Куинси. Он оценил бриллианты в двести тысяч долларов, небрежно опуская такую мелочь, как оправа; на фоне изумительных по красоте камней она действительно не стоила ничего, однако изделие целиком поражало воображение.

– Я дам вам сто двадцать тысяч, – назвал он цену. – Знаете, не только деньги имеют хождение. Это кольцо тоже где-то «ходило», и я не спрашиваю вас, где именно. Могу только предположить, что стартовало оно из Хургады. Поймите меня правильно – я вас ни в чем не подозреваю, упаси меня бог.

Сергей не собирался становиться бизнесменом и согласился на первое предложение. Чем отбил охоту у ювелира, снявшего неприлично высокую маржу, позвонить в полицию.

– Я предлагаю разделить сумму на несколько траншей. Двадцать тысяч я выплачу вам сегодня и напишу расписку.

– Меня устраивает этот вариант, – согласился Красин. – Тем более что я собираюсь купить здесь дом.

– Я могу помочь вам. Один из моих клиентов работает в сфере недвижимого имущества. У вас уже есть что-то на примете? – поинтересовался Трюдо.

Сергей кивнул:

– Дом, требующий ремонта, в Эдегеме. Я узнал о нем из объявления.

– Хотите вести уединенный образ жизни?

– Вроде того. Ваш знакомый работает только по Дюнкерку?

– У него связи во всем регионе.

Через полчаса Красин получил двадцать тысяч евро и расписку и в компании импозантного человека лет сорока вышел из салона, где их поджидал «Пежо» темно-синего цвета.

– В Эдегеме выставлено на продажу несколько домов. Пара на окраине – в том смысле, что до ближайшего дома полчаса пешком.

– Такой вариант меня устраивает, – ответил Сергей.

– Кстати, где вы прочитали объявление о продаже?

– В Дувре.

– Да, там мы тоже публикуемся. Очень много англичан покупают дома в нашей глубинке. Так вы непременно хотите дом, требующий ремонта?

– Хочу поработать руками. Долгое время мне пришлось работать головой.

– Я понимаю вас.

В этот же день поздно вечером Сергей оформил сделку, заплатив за дом четырнадцать тысяч евро; столько же планировал потратить на ремонт. Фактически он строил свой первый дом, ему осталось посадить дерево. О потомстве он не думал. Здесь не было никакой связи с его сном, навсегда оставшимся в памяти, за исключением одного – свободы. Он впервые почувствовал себя свободным. Полчаса пешком до ближайшего дома, как точно заметил торговый посредник. Но в пятидесяти шагах от леса, от чистого пруда, где плавали утки. Он словно умер и очутился в раю… С близкими к этой теме мыслями он едва не совершил ошибку. Он посчитал себя обязанным позвонить Плотниковым, поздороваться с отцом Маргариты, передать соболезнования. Что он мог сказать?

«Мне жаль, но ваша дочь мертва… Из этических соображений мы не показывали вам запись казни. Однако на ней запечатлена смерть вашей дочери и зятя. Мы прошли до конца и были готовы освободить заложницу, но…»

И ответом ему послужили бы короткие гудки.

А дальше его ждало самобичевание:

«Очистился? Не нужно было им звонить. Поддался порыву».

Сергей выкурил сигарету, вынул из кармана грязных джинсов перчатки и взялся за лопату. Впереди его поджидало неспокойное море работы. Днем его согревало солнце, ночью – «Шаммурамат»…

Он не жалел о проваленной сделке с Хинштейном. Может быть, и потому, что не видел себя в роскошных хоромах, одетым от-кутюр, в спортивной тачке. На деньги не налюбуешься. Он уже не мыслил себя в другом месте. Здесь он часто видел девушку лет двадцати. Проезжая по дороге мимо его дома на велосипеде, она обязательно приветствовала его взмахом руки. И он отвечал ей, точно зная, что однажды она остановится, перешагнет порог его дома. А иначе и быть не могло.

Его настроения объяснялись просто: он был растерян. Ему ничего не оставалось, как смириться. По этой причине его устраивал полуразвалившийся дом, работа над ним, позволявшая забыться, деньги, которые когда-нибудь кончатся, а что дальше?

«Хотите уединения?»

«Вроде того».

И все же он сделал один телефонный звонок, не мог не позвонить Дикарке, человеку, который не выдаст его хотя бы по той причине, что была близка и откровенна с ним. Сергей верил в это, не пытаясь анализировать. Все, хватит, все анализы и прочая следственная дрянь остались далеко позади.

Пару дней назад он купил в «лавке подержанных машин» «Форд»-пикап. Это заведение он назвал лавкой потому, что на продажу было выставлено не больше пятнадцати машин, но нашел там подходящий экземпляр за три тысячи. Нагрузив его инвентарем, цементом, известью для ремонтных работ, вернулся счастливым: господи, у него своя машина.

Он приехал в Дюнкерк и позвонил Тамире с телефона-автомата.

– Привет. Узнала?

– Зачем ты позвонил?

– Чтобы сказать, что живой. Я не в обиде на тебя.

– Ну разумеется. Я рада, что ты разобрался во всем.

Они молчали больше минуты. Сергей первым положил трубку. Разговор не клеился – это он понял по первым словам девушки. Как не могли склеиться их отношения, что также стало очевидно. Придется забыть ее. Вычеркнуть из памяти, иначе будешь снова и снова возвращаться к ней.

2