Особист

— Хорошо. Я Вам верю. — Анна Степановна поднялась с тахты, подошла к серванту, вытащила из ящика карандаш и листок.

Через минуту у меня был адрес. Если это можно назвать адресом. Садовое товарищество «Звезда», номер улицы и номер дома. Так понимаю, типа дачного сектора.

— Спасибо. — Я взял бумажку, а потом посмотрел на Комарову. Она сидела все с таким же бестолковым выражением лица. Ну, ладно…Пускай. — Идёмте, Александра Сергеевна. Вы же родились в этом городе. Всю жизнь прожили. Покажите мне, человеку приезжему, дорогу в садовый кооператив завода.

Маслова и упертая, настырная девица быстро переглянулись. Очень быстро. Прям одну секунду.

— Да это тут рядом. — Стараясь выглядеть естественно, пояснила мне супруга инженера. — Выезжаете в сторону завода, потом по главной дороге в сторону больницы едите. Все время прямо, никуда не сворачивая. Попадёте в село. Проезжаете его насквозь, потом начнётся дачи. Вот от края села третий поворот налево. Дом возле самого леса и кладбища. Синяя крыша. Возле забора — небольшая куча песка. Это моей старой приятельницы дача.

— Мммм…Как подробно объяснили. Могли бы не беспокоиться. Что ж, Александра Сергеевна не разобралась бы?

Я вышел из квартиры, на ходу улыбаясь своим мыслям. Ох, и бабы. Конспираторы хреновы. Комарова шла следом. Но опять молча. Ждет, наверное, чем все это закончится.

До нужного места домчали буквально минут за сорок. Тем более, Анна Степановна действительно очень подробно описала дорогу. Третья улица имелась, дом с синей крышей и кучей песка тоже.

— Мне Вас тут подождать? — Наконец подала голос Комарова впервые с момента, как мы покинули территорию завода.

— Зачем же? Пойдемте со мной. Не хотите узнать причины, побудившее Льва Ивановича уйти в подполье?

Я выбрался из машины. Покрутил головой, пытаясь оценить местность. Неплохо. Домик стоял вроде вместе с стальными участками, но при этом немного в стороне. Рядом — лес и кладбище. Хорошее расположение.

Калитка была открыта. По дорожке прошёл вперед. Александра Сергеевна, соответственно, шуровала за мной. Говорить, по-прежнему, ничего не говорила, но не отставала. Дверь в маленький домик, похожий на теремок, тоже была открыта. Вот это мне не понравилось. Слишком безответственно для человека, который прячется неизвестно, от кого. В принципе, неверное, уже на ступеньках, присобаченных к этому строению, я понял, что увижу. Мы вошли в дом.

Лев Иванович сидел за столом, откинувшись на спинку стула. Перед ним лежали стопкой бумаги и какая-то фотография. Круто. Вот только ответить Маслов на мои вопросы уже не мог. Люди с ножом, воткнутым в сердце, как-то, не склонны к разговорам. По причине своей скоропостижной смерти.

— Сука… Не успели… — Выругался я вслух и подошел ближе. Ничего не трогал, только оценивал ситуацию.

Со снимка, который лежал поверх бумаг, на меня смотрела с улыбкой Александра Сергеевна Комарова. Я хотел было повернуться, чтоб увидеть реакцию своей спутницы. По шагам слышал, она подошла близко. Но в этот момент раздался грохот. Александра Сергеевна совершенно бессовестным образом предпочла потерять сознание.

Глава 16 В которой я размышляю о превратностях судьбы и нагло пользуюсь памятью Максима Сергеевича

Не то, чтоб меня это удивило. Имею в виду смерть Маслова. Тут как раз ничего удивительного. Труп, как труп. Даже вполне ожидаемо. Если инженер сбежал, значит, на то были причины. У него нет диагноза шизофрения, чтоб он от выдуманных людей бегал. Но, если честно, искренне верил, успею вперед тех, от кого он прятался. Не успел.

Александру Сергеевну пришлось с пола поднять. Хотя, минут пять смотрел на нее сверху вниз, размышляя, не бросить ли упрямую девицу в доме. Чтоб в следующий раз она не вела себя, как идиотка, тем самым делая идиота из меня.

Сознание девушка реально потеряла. Так натурально притворятся вряд ли у нее получилось бы. В итоге, отнес Комарову в машину, уложил на заднее сиденье. Метаться по дачному домику в поисках нашатыря или чего-то подобного, не видел смысла. Придет в себя без посторонней помощи. Скорее всего, реально стресс. Так-то, Маслов, может ей и не родня, но и не совсем посторонний. А тут — просто ни с хрена, нож в сердце.