Особая примета

«Ему не терпится меня выпроводить. Что случилось?» — Петренко незаметно глянул на окно. Нет. Только встав на стул, мог бы доктор взглянуть поверх матовых стекол. В чем же дело?

— Что вы, доктор! Я сейчас совсем хорошо себя чувствую. Зачем утруждать вас лишний раз. И потом опять принимать слабительное? Может быть, от него мне стало плохо?

— Нет, нет, этого не может быть. Впрочем... — Доктору пришла новая мысль. — Как угодно, если вы в силах — прошу сюда.

Он провел Петренко в соседнюю освещенную электричеством комнату — небольшой рентгеновский кабинет. Доктор потушил свет, включил аппарат и, протолкнув майора за экран, минуты две вертел его туда и сюда.

— Пана когда-нибудь смотрели рентгеном? — спросил он.

— Нет, пан доктор.

Вспомнив наставление Румянцева, майор понял, что все делается только для вида — желудок так не исследуют. Что же, что случилось?

— Можете одеться. Должен вас поздравить — я ошибся, ничего серьезного у вас нет. Просто небольшое засорение желудка с раздражением печени. Пожалуйте в кабинет. Сейчас выпишем вам микстурку, все пройдет. Будете вполне здоровы и можете забыть о врачах.

Барвинский сел к столу писать рецепт. Петренко одевался, теряясь в догадках. Чтобы завязать галстук, он подошел к большому зеркалу над умывальником и понял все. Верхняя часть наклонно висящего зеркала отражала то, чего нельзя было увидеть через окно — ворота гаража и дорожку перед ними. Автомобиль был уже убран и ворота на замке. Ясно, Барвинский мыл руки, увидел в зеркало Смирнова около машины и заметил что-то, возбудившее его подозрение. Делать нечего, нужно уходить. Как у Смирнова? Может быть, и не потребуется больше разыгрывать больного?

— Вот, пожалуйста! Три раза в день по столовой ложке перед едой. И не думайте больше о своей болезни. Тереза скажет вам, сколько вы должны за совет и за исследование. Прощайте, пане Яновский!

Петренко покинул кабинет, удивляясь этому человеку — даже в очевидной тревоге он не забыл о гонораре. Последний, впрочем, оказался очень солидным. Расплатившись с Терезой и поблагодарив за участие больных и даму в черном особо, он вышел из дому. У ворот стоял Владек. Петренко и к нему обратился со словами благодарности, но тот сердито замычал в ответ и почти вытолкнул майора за калитку.

«Дурак, а понимает, что ему досталось за меня, — подумал Петренко, переходя через улицу. — А какая сила! Попадешься в руки, задушит, как котенка!»

Он поравнялся с окном ресторана и увидел Смирнова, сидевшего за столиком. Тот кивнул. Майор, завернув за угол, вошел и сел за соседний столик. Лицо Смирнова было невозмутимо; но когда хозяин, поставив перед майором бутылку пива и стакан, пошел обратно за стойку, Смирнов быстро протянул руку и открыл ладонь. На ней лежала орденская планка с двумя ленточками Боевого Красного Знамени и двумя — Отечественной войны. Таинственная машина была найдена.

8. РАЗВЯЗКА

— Как это получилось у вас? — спросил Петренко, когда они полчаса спустя уселись на скамейку в ближайшем сквере. В саду было немноголюдно. Кое-где на скамьях сидели молодые парочки, с кучи песка на кругу доносились детские голоса, и нянька катила колясочку в конце широкой аллеи. Легкий ветер шевелил ветви кленов, покрытые только что развернувшимися листочками и желто-зеленой пеной цветения. Большие неправдоподобные цветы стояли, как свечи, на голых ветвях единственного тюльпанового дерева, крупные бело-розовые лепестки, кружась, падали на землю. Было тихо, влажно и чуть туманно.

— Очень просто! — Смирнов сдерживался, но лицо его сияло. — Я держался здесь, поблизости, словно наблюдая за работами на улице — их затеял Войтехович. Сегодня один из ребят говорит, что Владек отпирает гараж. Я туда: смотрю, машина снаружи и этот троглодит ее чистит. Ну, я вошел, стал спрашивать, как попасть на прием к доктору, а из него клещами слова не вытянешь, да я и не спешил. Смотрю на автомобиль — восьмицилиндровый «мерседес», правая задняя покрышка — потертая «дэнлап», левая — новенькая «треугольник» — как на моем фото — я же снял следы в Ментно. Ну, я знаю, что либо вы сейчас придете, либо он вытащит подушку, тяну разговор, спрашиваю разные пустяки. Он начал уже на меня коситься — страшно несимпатичный тип, так мрачно смотрит, того и гляди выставит. А просто уйти уже неудобно, думаю — не миновать и мне идти на прием. Тут вы и явились. И здорово же вы меня поняли, разыграли, как по нотам, да еще эта вдовушка помогла. Пока они с вами возились — я осмотрел машину. Вижу, подушка поцарапана, сунул руку за сиденье — есть! Меня, знаете, даже жаром обдало! Вот повезло так повезло!

Обычно молчаливый, капитан говорил оживленно и торопливо.

— Ну, не совсем повезло. Барвинский видел вас и почуял неладное. Он очень взволновался, вообще весь как-то переменился. Меня выпроводил поспешно и раз навсегда.

— И пускай, теперь уже неважно. Деваться ему некуда, дом под наблюдением.

— Черт его знает, сейчас сядет в машину и уедет.

— Задержат на выезде из города.