Основы ксенологии. Сигнал бедствия

– Она тут давно, – послышался голос Зайцева и я обернулся. Он рассматривал что-то у скалы. Я надел перчатку, подошел к нему и увидел, на что он смотрел. Страшно представить, что пережила женщина с тех пор, как потерпела крушение на этом куске камня. Углубление в скале было обустроено, как жилище. Сколько же времени она провела здесь? На полу был развернут полимерный коврик, рядом лежало несколько запасных баллонов с кислородом, очевидно, все пустые. Около входа стоял аварийный “ящик выживальщика”, как звали его летающие в одиночку астронавты. Ящик был из прочного углепластика и спокойно стоял на каменистой поверхности астероида. Мне пришла в голову любопытная мысль, которую я решил проверить. Прихватив полимерный коврик, я вышел из грота, положил его на камни и установил сверху треногу радиопередатчика. Земля не разверзлась, кислотные врата ада не раскрылись. Отлично! Вытянув антенну, я вызвал по радио “Янгель”:

– Марк, прием. Как дела?

– “Сатурн-два”… Ген, – отозвался Марк. – я загрузил в компьютер все, что ты мне успел отправить. Начался анализ и перевод. Скинуть никуда не смогу, но если хочешь – почитаю тебе вслух.

– Да, пожалуйста. Может там будет что-нибудь полезное. Как там дела с челноком?

– Серж очень сильно матерится. Похоже, что на французском. Я слова не разбираю, но очень эмоционально звучит. Определенно, что-то нецензурное.

– Ладно, держи нас в курсе.

Капитан все еще рассматривал временное пристанище бедной торусанки, а я решил, что негоже ей лежать там среди холодных камней, и вернулся к телу, чтобы его перенести. Женщина была очень легкой в условиях этой силы тяжести, но представители этой расы и так имели полые кости, как у птиц. Так что я без особого труда перенес ее тело в пещеру и уложил на пол возле кислородных баллонов. Зайцев одобрительно кивнул.

– Что будем делать? – спросил я. Не получалось у меня просто ждать. Не то чтобы я не верил в наше спасение, но в то же время просто сидеть и смотреть в небо я тоже не мог. Тем более в такой гнетущей атмосфере.

– Предлагаю очень осторожно исследовать окрестности. Нужно все заснять и попытаться взять образцы породы и той кислоты, что погубила наш челнок, – сказал капитан.

– Отличная мысль, жаль она не ко мне в голову пришла, – посетовал я.

Тоже мне, доктор называется. Где твой исследовательский дух, Раритет? Я подошел к аварийному ящику и открыл крышку. Наверняка там есть что-нибудь, куда бы я мог собрать образцы. В ящике нашлось несколько контейнеров для проб, как я и ожидал. Даже был небольшой анализатор для жидкости, но разбитый, к сожалению. Я достал из кармана на штанине складной нож, открыл его и направился к ближайшей скале, которая поблескивала в свете звезд серебристыми вкраплениями. Камень был очень крепким, но как только я ковырнул его стальным лезвием, вдруг стал пористым как губка и из его отверстий выступили капельки кислоты. Нож я испортил, но мне удалось наковырять несколько кусочков, которые я положил в один из контейнеров и убрал во внешний карман скафандра.

– Ген! – Звук голоса Марка в шлеме снова застал меня врасплох. Я вздрогнул и ругнулся на русском.

– Что случилось, – спросил я.

– Расшифровался первый файл. Читать?

– Читай конечно! Думаю, нам всем будет интересно.

– Хм.. Так, сейчас… Возможно кто-то когда-то найдет этот дневник и узнает, что случилось. Но я не сильно надеюсь на это. Не хочется пропасть вот так, совсем без вести. Меня зовут Митанáя Сто сорок третья. Мой родной дом был на планете Торус в созвездии Рилы. В том, что я оказалась здесь, есть доля провидения. За мое преступление должно было свершиться наказание. Я знаю, что погибну здесь, но я хочу, чтобы узнали за что. Я предала свою расу. Так мне сказали те, от кого я в первую очередь ждала поддержки. Но я не считаю, что сделала что-то дурное – я всего лишь полюбила. Полюбила человека с Земли.

Ни с его стороны, ни с моей мы не нашли понимания, поэтому улетели вместе. Если нас не принимают, мы решили жить друг для друга. Это грустная, и в то же время радостная история.

Мы путешествовали вдвоем с моим любимым – Джоном уже целых две недели, и все шло отлично, пока мы не приняли сигнал бедствия…