Основы этнополитики

Величайшим достижением было формирование единого (пока еще) языка кроманьонцев, что, по расчетам некоторых лингвистов, произошло как раз примерно 50 тыс. л.н., хотя на наш взгляд, могло произойти значительно раньше. Интересно отметить, что ни один язык, предположительно отделившийся впоследствии от т. н. «ностратического» (то есть общекроманьонского протоязыка) не имеет ничего общего с языками африканских автохтонов, что лишний раз свидетельствует против африканской гипотезы происхождения якобы единого человечества. Ну, и с языком неандертальцев, каков бы он ни был, а тем более гоминид, язык кроманьонцев, само собой, имел мало общего.

Украшения — вид прикладного искусства, развитого у кроманьонца. Так, на Сунгирьской стоянке (Владимирская область), датируемой 29 тыс. л.н., найдено свыше 1000 бусин в захоронении мужчины, обнаружено много и других украшений — браслеты, кольца. На раскопках в Мальте у южной оконечности Байкала в могиле четырехлетней девочки найдена диадема из бивня мамонта с таким же браслетом и ожерельем из 120 бусин. И т. д.

Помимо прикладного искусства, известного и неандертальцу (правда, большинство ученых склонно думать, что пример ему в этом, как и во многом другом, например, в домостроительстве, подал кроманьонец, поскольку до его появления украшений неандерталец не знал), культура ориньяка демонстрирует и изобразительное искусство в полном смысле слова: настенные росписи, скульптуры из камня, кости, рога и глины, гравировки на кусочках камня или кости, орнамент. Своей вершины это искусство достигло примерно 19–15 тыс. л.н. Никакие более ранние представители таксона Homo похвастать чем-то подобным не могут, что важно. Причем значение произведений первобытного искусства выходит далеко за пределы чистой эстетики, ибо тесно увязано с различными культами.

Религиозные представления кроманьонца были, по-видимому, не слишком отличными от неандертальских, если судить только по погребальным обрядам. Правда, раскопки древних захоронений в бывшем СССР неопровержимо доказали, что при погребении порой производились сложные символические церемонии, могилы и тела украшались цветной охрой, снабжались богатыми украшениями, одеждой, оружием, ритуальными предметами. Но и неандерталец клал в могилы близких и цветы, и охру, и пищу, и украшения, и орудия…

Зато наскальные картины и скульптуры кроманьонца позволяют говорить о наличии магических культов, связанных с охотой, инициациями и т. д. А в 1962 году Александр Маршек, сотрудник гарвардского музея Либоди, увидел фотографию небольшой обработанной человеком кости давностью в 8 тыс. лет. На ней был нанесен ряд зарубок и царапин, проанализировав которые, он пришел к выводу, что 167 зарубок на этой кости могли отмечать фазы луны на протяжении примерно шести месяцев. Если его гипотеза верна, мы сталкиваемся на этом примере с зачатками многих сложных элементов высокой культуры, такими как счет, письмо, астрономия, а возможно и астрология и пр.

Итак: 1) технологии быта, производств и жизнеобеспечения; 2) организация общества; 3) культура и религия — все это вместе взятое позволяет говорить о том, что кроманьонец есть качественно иное биологическое существо, нежели все предшествующие биоформы, традиционно зачисляемые в род Homo и вид Homo sapiens. Что само по себе заставляет задуматься о том, что пора пересмотреть практику слишком широкого применения этих таксонов.

Но есть еще одно замечательное обстоятельство, на котором необходимо заострить внимание, когда мы говорим о культуре кроманьонца, и которое усугубляет наши сомнения в единстве человечества как рода (вида).

Дело в том, что есть ряд оснований говорить о том, что столь блистательно стартовавший, изначально развитый человек — кроманьонец — в дальнейшем «ухудшался», «захиревал», вовсе не демонстрируя ни физиологической, ни духовной эволюции, а скорее наоборот.

К примеру, натолкнувшись на стоянку периода верхнего палеолита в ходе раскопок стоянки Костенки-14, исследователи неожиданно обнаружили, что совершенная техника сверления, высочайшее качество изделий и т. д. оказались абсолютно аналогичны сделанным на 30–35 тысяч лет позже! Между тем как новые артефакты были найдены ниже прослоя вулканического пепла возрастом около 40 тысяч лет.

Подобные удивительные случаи, позволяющие отрицать прогресс кроманьонца за добрых 40–30 тыс. лет, не редки. Более того, есть мнение, что его более ранние стоянки порой демонстрируют более высокие технологии и более обширный и изощренный ассортимент изделий и инструментов, чем позднейшие! Это феномен стоит осмыслить.

Все вышеизложенное совокупно говорит об одном.