Основы духовной жизни

Авва Дорофей пишет: «Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата своего разумнее себя и по всему превосходнее и, <…> как сказали Святые Отцы, чтобы «почитать себя ниже всех». Второе же смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, – это есть совершенное смирение святых. Оно естественно рождается в душе от исполнения заповедей. Ибо как деревья, когда на них бывает много плодов, то самые плоды преклоняют ветви книзу и нагибают их; ветвь же, на которой нет плодов, стремится вверх и растет прямо; есть же некоторые деревья, которые не дают плода, пока их ветви растут вверх; если же кто возьмет камень, привесит к ветви и нагнет ее книзу, тогда она дает плод. Так и душа: когда смиряется, тогда приносит плод, и чем более приносит плода, тем более смиряется; так и святые: чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными».

Вернемся ненадолго к разговору о мужестве. Мужество начинается с того, что человек перестает бояться быть самим собой. Вспомним о том, что человек, страшащийся чужого мнения, все время пытается играть какую-то роль: старается казаться умным, если чувствует, что у него не хватает ума, сильным, когда у него не хватает сил, смелым, если по натуре он трусоват, – то есть стремится если и не быть, то хотя бы выглядеть. Для того чтобы казаться выше, умнее и смелее всех, такой человек стремится унизить остальных, осмеять и даже оклеветать их. Это ужасное состояние души, к несчастью хорошо знакомое нам…

Если же человек в какой-то момент осознает, что, пытаясь казаться умным, он, по сути, расписывается в собственной ограниченности, кичась неуемными силами, сознается в своей слабости, бравируя показной отвагой, выставляет на всеобщее обозрение свое малодушие, то у него сразу же меняется отношение к по-настоящему умным, сильным и смелым людям: прежде он им завидовал и ненавидел их, а теперь начинает ими восхищаться. Он уже умеет увидеть в другом человеке то, чего не хватает ему самому.

Вот с этого и начинается смирение – с мужества. Смиренный человек – прежде всего человек мужественный, не испугавшийся увидеть себя в истинном свете и понявший, что он не умен, не красив, не силен и не смел, – это и есть состояние нищего духом, первая ступень духовной лестницы блаженств. В это состояние можно погрузиться, а можно лишь подступиться к нему.

Вспомним еще раз героев сказки «Волшебник Изумрудного города». Лев стал по-настоящему храбрым, Страшила – мудрым, а Железный Дровосек – добросердечным, когда они нашли в себе мужество стать самими собой, признать свою трусость, глупость и жестокосердие.

Всякий человек, ощущающий себя нищим, просит того, чего у него нет. Чаще всего просят денег, причем иногда могут выпросить столько, что неплохо обустроятся. О чем же попросит Господа нищий духом? Он будет молиться примерно так: «Господи, я глуп – дай мне ума; я трус – дай мне храбрости; я слаб – дай мне сил, терпения, смирения и любви – всего, чего мне недостает!»

Однажды преподобный Антоний воззвал в пустыне: «Господи, я все сделал для того, чтобы Тебе угодить! Есть ли кто-нибудь совершеннее меня?» И повелел ему Господь: «Иди в Александрию и найди там башмачника». Преподобный Антоний нашел этого башмачника в каком-то подвальчике и принялся расспрашивать его, чем же он так угодил Богу и что же в нем такого совершенного? Тот изумленно отвечает: «Не знаю. Я нерегулярно пощусь, потому что много работаю, плохо молюсь, а больше ничего и не делаю для Господа. А живу я так: встану, помолюсь с утра, выгляну из двери – идут мимо меня люди, кто куда, все спешат по своим делам, а я любуюсь на них, приговаривая: «Какие же прекрасные соседи окружают меня! Всем им уготовано спасение, кроме меня, грешного!» Проходит день, я тачаю башмаки, а вечером снова молюсь Богу. Работники возвращаются к своим очагам, а я смотрю на них и восхищаюсь: «Какие же люди здесь замечательные живут, все они спасутся, а я нет!» Антоний ушел, потрясенный услышанным.

Вспомним замечательные строки Булата Окуджавы:

Давайте восклицать,

Друг другом восхищаться!