Основатель

– Я уже сказал, мне безразлично, даже если я останусь здесь навсегда. Так что можешь сам заниматься собственным спасением.

Но эмоциональных откликов больше не было. Атум понял, что все его доводы – глас вопиющего в пустыне. И умолк…

Я знал, что не должен рассчитывать ни на кого. Бывают ситуации, когда надеяться на помощь не имеет смысла. Но также было понятно и то, что Кристоф не убил опасного врага, а просто отправил в ссылку, убрал со сцены на какое-то время…

Я улыбнулся. Кадаверциан оставался верен себе. Впрочем, он и не мог уничтожить дух Атума.

Основатель затих. Временами мне казалось, будто его вообще нет, и все произошедшее со мной – лишь иллюзия. Очень сложный, тонко выстроенный морок Иноканоана. В памяти внезапно вспыхнула яркая картина из прошлого. Я увидел красивый профиль Флоры на фоне черного неба, расцвеченного невероятными огнями северного сияния. Запрокинув голову, она с восторгом смотрела на зеленое призрачное пламя, реющее над горизонтом, а полярная ночь расцветала волшебным ледяным блеском…

Ничего не значащие теперь воспоминания. Но я отчаянно уцепился за них, чувствуя, что они придают мне гораздо больше сил, чем ненависть или мечты о мести…

«Красивая женщина, – в такие слова можно было облечь яркую эмоцию Атума, внезапно заинтересовавшегося картиной, выплывшей из моего прошлого. – Флора Даханавар?»

– Тебе не повезло, что она мертва. Думаю, она была бы счастлива разделить с тобой власть над кадаверцианом и всем миром.

Основателю стало весело на миг. Затем любопытно. И мои воспоминания вдруг сделались намного ярче, как будто его магия осветила мое прошлое.

Маленькая гостиница казалась нарядным пряничным домиком из сказки. Снег, укрывающий ее, сверкал, словно сахарная глазурь, окошки светились уютным желтым светом.

– «Северный приют». Отель Сигурда Эриксона, – прочитал Кристоф написанное на деревянной вывеске над дверью и вопросительно взглянул на меня.

– Этот дом принадлежал моему прадеду, – пояснил я, сбивая снег с ботинок. – Потом здание перестроили и открыли гостиницу.

– Летом здесь останавливаются, чтобы ловить форель, – весело сказала Флора, приближаясь к нам, – а зимой любуются северным сиянием.

Она рассеянно улыбнулась, глядя на светящиеся окна дома, а затем снова перевела мерцающий топазовый взгляд на огни, полыхающие во все небо.

Леди вспоминала о том, как приезжала сюда однажды очень долгой полярной ночью. Тогда все было по-другому. И я был другим. Человеком, наивно полагающим, что устраиваю романтическое приключение для любимой женщины. А она нежно улыбалась мне, планируя привести в клан нового сканэра…

Стены холла небольшой гостиницы были обшиты дубовыми панелями, на полу лежали оленьи шкуры, горели свечи в больших стеклянных подсвечниках. На столике возле растопленного камина стоял огромный чан, наполненный, судя по запаху, горячим глегом. Возле него выстроились ряды глиняных бокалов. Где-то в отдалении, со стороны столовой, звучали приглушенный гул человеческих голосов и легкая музыка.

Ничего не изменилось с тех пор, как я был здесь в последний раз.

За стойкой дремал управляющий.

Увидев нас, он приветствовал меня так, словно я вернулся после часовой прогулки, а не отсутствовал два года. Этот пожилой норвежец никогда не задавал мне вопросов. Ему самому нравилась атмосфера загадочности, окружающей владельца «Приюта».

Проводив Флору в ее комнату, я открывал дверь своего номера, когда почувствовал легкое покалывание в виске. У Кристофа возникло несколько вопросов, и он хотел поговорить «конфиденциально».

«Не думаю, что это была хорошая идея», – прозвучал у меня в голове голос колдуна.

«Пригласить тебя сюда?»

«Ты хотел быть с Флорой. Это место, где ты мог быть с ней. Зачем все усложнять?»

Мысленный разговор часто абсурден и нелогичен, но гораздо более непритворен, чем беседа вслух.

«Мне трудно с ней последнее время. Трудно быть искренним. Не могу смириться с тем, что она такая, какая она есть».

В эмоциях Кристофа мелькнула насмешливая досада.

«Значит, эта поездка для тебя – еще одна попытка вернуть прежние отношения с прекрасной леди? Или убедить себя в том, что ее непостоянство – часть ее очарования?»

«Нет. Просто хочу еще раз пережить воспоминания прошлого. А когда Флора рядом, они становятся ярче».

Кадаверциан хмыкнул неодобрительно, но больше ничего не сказал, предпочитая не учить меня жизни. Хотя мастер Смерти и не был сканэром, он прекрасно знал, какие именно чувства я испытываю к Флоре, как бы я ни скрывал их.

Полярная ночь давала нам возможность существовать наравне с людьми. Теперь мы могли бодрствовать в то же время, что и они, не закрывать окна, без опаски смотреть на небо.

Флора наслаждалась каждой минутой свободы. Каталась на коньках и в санях, запряженных оленями, любовалась северным сиянием и каждый вечер появлялась в гостиной в новом платье и новых украшениях, заставляя дам-постоялиц зеленеть от зависти.