Осьминог

Александр улыбнулся. Кошка уже устроилась на нижней ступеньке святилища и мирно умывалась, поглядывая на людей чуть прищуренными глазами. На территории храма Инари даже в пятничные вечера стояла тишина, как будто он находился в сельской местности, а не в центре четвертого по величине города Японии. Александр с наслаждением вдохнул теплый вечерний воздух, затем, предусмотрительно обойдя кошку, поднялся по ступенькам и бросил в ящик для пожертвований несколько мелких монет. Их стук в тишине показался странным, словно нечто из обыденной жизни вторглось в мир призраков.

Когда они возвращались, дождь снова перестал, и в просвете среди туч показалось солнце. От влажной земли тотчас пошел белый пар. Александр остановился, прислонился к обитой листами гофрированной жести стене какого-то сарая и потер ладонями лицо. Сколько времени прошло с тех пор, как Такизава приехал на Химакадзиму, чтобы забрать его отсюда, а господин Канагава прислал ему сообщение? Должно быть, не больше трех-четырех дней, но ему казалось, что это было уже очень давно – впрочем, какая разница: уговаривая Такизаву остаться, он прекрасно понимал, что отказывается от последнего шанса продолжить работу в японском банке. Отвергнуть помощь такого уважаемого человека, как Канагава-сан, оставить его сообщение без ответа, сочинять какие-то нелепые отговорки – немыслимо! А теперь еще и это. Александр почувствовал, что лицо под ладонями становится горячим, будто он наклонился над кастрюлей с кипящим набэ.

– Арэкусандору-сан, с вами все в порядке? – Осторожно спросил Такизава, дотронувшись до его локтя.

Девушки привели их в дом к Момоэ – ничем не примечательный крошечный домишко на побережье в десяти минутах ходьбы от Восточного порта, выкрашенный светло-бежевой краской, с черепичной крышей. Во дворе на веревках сушилось белье, давно не метенная дорожка, ведущая к входу, была усыпана сухой хвоей – над ней простерла огромную ветвь растущая в соседнем дворе сосна. В доме было тихо, и казалось, что он пуст, но в какой-то момент за стенкой вдруг послышался глухой стук, что-то покатилось, и тут же раздался тоненький детский плач. Всегда спокойная и немного медлительная Момоэ в мгновение ока соскочила с Александра, ловко обернула вокруг голых бедер валявшееся на полу платье и выбежала из комнаты. Спустя некоторое время она вернулась, кинула платье обратно на пол и медленно опустилась рядом с Александром.

– Младшая сестренка хотела посмотреть котят, а наша кошка, дура, ее укусила, – пояснила она своим обычным, немного сонным голосом.

– Сильно укусила? – Спросил Александр.

– Да нет, – Момоэ пожала плечами, – она у нас вообще-то добрая. Так-то делай с ней, что хочешь, сестренка ее чуть не за хвост таскает, расчесывает, ленты ей всякие повязывает, и ничего. Это она за котят, они же пока маленькие, слепые еще, вот и прихватила сестренку за палец – даже не до крови, та больше напугалась. – Момоэ закинула руку за голову и зевнула. – Глупая у меня все-таки сестренка.

– Не расстраивайся, Момоэ-тян. – Александр притянул ее к себе и поцеловал (целовать ее было все равно что податливую куклу). – Может быть, это убережет твою сестренку от какого-нибудь несчастья.

– Ээ, это почему еще? – Удивилась Момоэ. – Чудно́й вы, Арэкусандору-сан.

– Это потому, что я иностранец, – привычно объяснил Александр.

Момоэ пожала плечами и лениво обвила его руками.

– Простите меня, Такизава-сан.

– Вы о чем это? – Не понял Такизава.

– Я виноват перед вами, втянул вас во все это. Простите меня. – Александр склонился перед бывшим коллегой в глубоком поклоне. – Я…

В этот момент асфальт под его ногами провалился: не успев выпрямиться, Александр потерял равновесие и врезался Такизаве головой в плечо, тот охнул и крепко схватил его обеими руками за рукава рубашки, но следующий толчок отшвырнул обоих к стене. Где-то неподалеку вслед за включившейся системой оповещения испуганно закричала женщина. Опомнившись, Александр с ужасом посмотрел на улицу: она корчилась, как придавленная палкой змея; темный асфальт, исходивший паром, покрылся трещинами – самая большая, или Александру так показалось, была там, где они только что стояли.

– Что это, Такизава-сан?! – Крикнул Александр, хотя и сам прекрасно знал ответ.

– Кёдай дзисин![244] – Выдохнул Такизава. – Очень сильное землетрясение, Арэкусандору-сан!

Женский крик раздался снова – по-видимому, женщина находилась в каком-то из ближайших домов возле открытого окна, может быть, даже видела их сейчас и пыталась им что-то сказать, но слов Александр разобрать не мог, сколько ни пытался. Царившая до этого тишина вдруг наполнилась какофонией звуков: что-то трещало, рвалось, падало и разбивалось, весь остров содрогался, как в приступе лихорадки. Кричавшая женщина на мгновение замолчала и тотчас снова разразилась громкими истерическими рыданиями.

– Такизава-сан, вы в порядке?!

– Да, спасибо! С ума сойти, правда?!

– Да уж!

Стоявший неподалеку столб линии электропередачи подломился у основания и, обрывая провода, рухнул поперек дороги, подняв густое облако пыли.