Османский узел

Теперь — вдова, причём жалеть о сем факте ну ничуть не собирающаяся. Думаю, излишне уточнять, что смерть от «естественных причин» синьора Матуцци на самом деле произошла от резкого переизбытка таллия в организме. А вот не стоило, когда ему вежливо предложили объявить брак расторгнутым с некоторой компенсацией, изображать из себя оскорблённую невинность, на самом деле желая не то большей оплаты, не то сохранения положения уже не мужа дочери Папы Римского, а сестры итальянского короля. И добро бы сама Изабелла его любила — тогда всё было бы нормально. Так ведь нет, брак явно не задался. Потому и вышло всё именно так, как вышло. Я доволен, «отец» доволен, сама Изабелла тоже… Свободная Борджиа опять же, на руку которой уже претендуют несколько значимых персон Европы. В отличие от Лукреции, Изабелла совершенно не против брака по расчёту. Главное, чтобы расчёт был правильный, а не как в первый раз.

— Помнишь, что сегодня за день?

— День… — призадумалась Хуана. — Завтра у твоей сестры праздник, а сегодня… Прости, чуть было не забыла. Ты хотел поздравить её сегодня. Значит и я тоже. Подарок подготовила, даже два. Вот, посмотри.

Примерно я представлял, но удостовериться лишним не будет. Ага, вот из сундучка появляется средних габаритов гобелен, к созданию которого и сама коронованная испанская красавица руку приложила. Совместно с дамами своей свиты, но это уже детали. Тематика… говорящая, а точнее намекающая. Крестовый поход. Причём не один из последних, а самый первый, увенчавшийся солидными успехами.

— Сестричка правильно поймёт намек, — улыбаюсь я. — У неё, равно как и у остальных Борджиа, многие замыслы связаны с теми местами, где наши предки успели побывать, но не смогли удержаться. А второе?

Ишь ты! Второй подарок Хуана извлекла уже из резной шкатулки красного дерева и вот он реально мне понравился. Если б уже не приготовил Лукреции свои подарки, мог бы мало-мало позавидовать белой завистью. А так не-а.

Серебряный обруч, украшенный довольно крупными изумрудами. Вроде бы довольно обычное украшение… если не всматриваться. Присмотревшись же, становится очевидно — это более узкая копия Железной короны и основой драгоценностей были изумруды, а не рубины. Не совсем женское украшение, но в то же время в должной степени изящное, чтобы, находясь на девичьей голове, не выглядело чужеродным.

— Умница, больше и сказать нечего. Разве что…

Говорить и впрямь больше ничего не стоило, а вот обнять и как следует поцеловать — дело другое. Слава богам, что за прошедший год последствия строгого кастильского воспитания тогда ещё инфанты успели малость сгладиться, а точнее были коварным образом расшатаны. Не до конца. Процессу было ещё далековато до желаемого уровня, но уже что то. Первые попытки отстраниться последовали где-то через секунд сорок по моим внутренним часам.

— Чезаре… хватит. Ты же бывший кардинал, великий магистр тамплиеров… почти духовное лицо даже сейчас.

— Значит сам себе и отпущу то, что ты считаешь грехом. Тебе, кстати, тоже, — привычно отмахнулся я. — Впрочем… вернёмся к этой теме позже. Ближе к вечеру.

Опять покраснела испаночка так, что вот-вот и от лица прикуривать можно будет. Хотя нет, тут покамест табак ещё неизвестен, хотя совсем скоро наверняка привезут. Открытие Америки ведь того, движется вперёд пусть не семимильными, но вполне уверенными шагами.

— Давай я и сундучок, и шкатулку приберу. Тебе их нести точно не стоит, а слуги… обойдутся.

Игнорирую попытки Хуаны протестовать, что, дескать, королевской особе не полагается самому носить что либо. Озвучивать возражения лениво, к тому же она и так их знает. Раз король, но спокойно могу хоть придерживаться правил этикета, хоть игнорировать ту или иную их часть. Могу и вообще видоизменять этот самый этикет в нужную мне сторону. Собственно, именно это и происходит, хотя медленно и с осторожностью. В сторону, естественно, некоторого упрощения, чтобы форма не главенствовала над содержанием.

Вот мне даже интересно, как многие придворные относятся к тем немногочисленным комнатам, в которых я провожу немалый процент времени, когда вообще нахожусь в этой своей резиденции? Наверняка объясняют частично эксцентричностью первого короля Италии, а частично… Нет, скромностью и аскетичностью вряд ли, ибо всей Италии уже известно, что Чезаре Борджиа и аскеза никак не сочетаются. Хотя одни лишь черти знают, что творится в головах у широких народных масс, особенно если учитывать изрядную загаженность их мозгов религиозной кашей. С другой стороны, в кутежах, мотовстве и истощении казны на многочисленные празднества меня точно обвинить затруднительно. Лишь необходимый стандарт и не более того. Тут сказывается менталитет человека из совсем другого времени, только и всего.