Ослепленная звездой

— Позволь уточнить, о какой стороне моего безумного прошлого ты говоришь?

— Я не уверена, что осмелюсь повторить, — неожиданно ответила она.

Тон его стал насмешливым.

— Впервые за все время, по-моему. Хочешь, чтобы я это сделал за тебя? Прожигание жизни, запойное пьянство и разбитые сердца — это у меня в прошлом?

— Ну... не думаю, чтобы я выразилась именно так...

Фергюс, казалось, перестал ее слышать, его как будто прорвало.

— Деньги и слава пришли, когда я был слишком молод, чтобы справиться с этим, и слишком глуп, чтобы не купиться на лесть. Самый подходящий возраст для того, чтобы тешить свое тщеславие и упиваться этим. Слишком поздно начинаешь понимать, что профукал значительную часть своей жизни. При всем при этом сомневаюсь, чтобы я постоянно вел себя так... но ты, как и я, понимаешь, что именно в этой грязи, словно свиньи, любят копаться представители прессы.

— Как будто упразднили этику, — поддержала его Лейн, как бы разговаривая сама с собой. — Каждый считает, что играет по правилам, не задумываясь о последствиях.

— Только не пойми меня превратно. Я не говорю здесь о тех немногих самодовольных знаменитостях, которые просто умоляют таких репортеров специально создавать им скандальную славу. Это совсем другое.

— Полагаю, те, кто поумней, со временем становятся осмотрительнее, — пробормотала Лейн, удивившись, что машина замедляет ход.

Фергюс свернул с дороги, и Лейн вопросительно посмотрела на него, когда он поставил машину на ручной тормоз и повернулся к ней, чтобы продолжить разговор.

— Или меняются. Людям вообще свойственно меняться. С возрастом приобретается жизненный опыт. Впрочем, все это было так давно.

— Я понимаю, — нежно поддакнула она. — Извини, мне не следовало заводить этот разговор.

— Отчего же, меня радует, что ты проявляешь ко мне интерес.

Какая-то недоговоренность висела в воздухе, но Фергюс снял машину с ручного тормоза и поехал.

— И мне бы не хотелось, чтобы ты считала меня похожим на того монстра, которого создала, на Леннокса.

Они недалеко успели отъехать, когда Фергюс нажал ногой на тормоз и машина остановилась. Он снова повернулся к Лейн. Судя по выражению лица, он готовился сказать что-то исключительно неприятное, но в этот момент с заднего сиденья послышался нежный голосок.

— Мы уже дома, папочка?

Фергюсу пришлось напрячься, чтобы его ответ прозвучал нежно.

— Скоро приедем, цыпленок.

— Кря-кря, — отозвалась Ханна сонным голосом и снова уснула, устроившись поудобнее.

Вместо того чтобы улыбнуться абсурдной реакции девочки, Лейн с Фергюсом пристально и серьезно смотрели друг на друга. Она поняла, что его заклинило на нежелательном открытии, которое он сделал для себя благодаря ее легкомыслию.

— Это так и не так! — пришел он к заключению, стараясь не повышать голоса.

— Что именно? — Вопрос прозвучал риторически.

— К чему все эти разговоры — «играй Леннокса, как ты считаешь нужным»! Черт возьми, ты все равно считаешь, что он и я — одно и то же!

Теперь он разозлился, проникнувшись смыслом сказанного, включил двигатель и помчался дальше на большой скорости.

Лейн растерялась и не находила слов. Только раз она посмотрела на его профиль с решительным подбородком и больше не осмелилась.

Только свернув с шоссе на подъездную дорогу к вилле, Фергюс сказал:

— Полагаю, твое молчание можно истолковать как признание вины.

— Фергюс, выслушай меня...

Он уже открывал свою дверцу, но, резко обернувшись к ней, бросил:

— И у тебя хватает наглости говорить об этике!

Лейн не стала дожидаться, пока он заберет Ханну из машины, медленно побрела к вилле, а потом побежала. Несясь вверх по лестнице, она желала только одного — расплакаться, но сдержалась и бросилась в его комнату. Теперь, очевидно, самое важное — это убрать оттуда все, что могло бы напомнить ему о ее существовании, и она поспешно стала собирать вещи. Фергюсу пришлось почти перешагивать через нее, чтобы уложить спящую Ханну в постель. Закрыв дверь, ведущую в комнату дочери, он подошел к Лейн, которая как безумная вышвыривала свои вещи из гардероба на постель.

— Это ребячество, — последовал упрек.

— Я избавляю вас от необходимости вышвыривать меня отсюда, — констатировала она ровным голосом, собирая разбросанные вещи.

— Тогда, может, ты все-таки объяснишься?

— Не вижу в этом смысла, ты уже все для себя решил. — И, сверкнув на него зелеными глазами, вернулась к своему занятию.

— У тебя определенно было нелестное представление обо мне, Лейн. Неужели оно не изменилось?

Фергюс взял ее за руку.

— По-моему, лестью ты сыт по горло, — ответила она, вырываясь.

Он прищурился.

— Ты просто жонглируешь словами.

— Это моя профессия, — отрезала она.

Фергюс уселся на постель, мешая ей собирать вещи.

— Неужели ты бы предпочла, чтобы я походил на этакий аленький цветочек вроде Макса?

Он изобразил его в таком отталкивающе карикатурном виде, что привел Лейн в ужас.

— Не понимаю, черт возьми, при чем тут...

— Ты же с ним каталась, не так ли? — Обвинение Фергюс произнес уже своим голосом.

— Так кто теперь занимается ребячеством? — перешла в атаку Лейн, выдергивая из-под него свои трусики.