Ослепительный нож

Боярин грузно опустился на лавку.

- Сразила! Так-таки наповал сразила! - И тут же встал. - Да, я христианин. Должен любить и прощать врагов. Но я тебя, умницу, сражу ещё круче. Видит Бог, не хотел, а теперь пошли.

Он повёл её переходами, вывел в чёрную дверь, провёл через двор, подвёл к дальней погребуше, что выставила крутую кровлю по-над самой землёй, свёл по ступенькам вниз, засветил свечу. На низком лежаке она увидела нечто длинно-белое. Боярин сдёрнул покрывало, приблизил свет.

- На, гляди!

Боярышня, бросив взгляд, отпрянула, прижав кулаки к груди. Она узнала искажённый мучительной смертью лик дворского Елентея.

- Ополночь привезли, - пояснил отец. - Нашли в каменном мешке под Житницами Витовтовны ещё вживе. Перед тем как Богу душу отдать, сообщил мне, что был поят на большой дороге шишами и по уговору предан Ефрему Картачу. Пытан пристрастно о твоих ко мне словах, переданных устно, не письменно. Литвинка искала козней в нашей с тобой разлуке. Вотще старалась, понеже Елентей, претерпев ад, не смог измыслить, чего и в помине не было. Плоть пытанного страшна. Не надобно тебе видеть ни ног, ни рук его, ни спины. Наше торжество над Василиусом оборвало его муки. От смерти же не избавило. Поздно!

Прикрыв труп, отец вывел дочку на свежий воздух, крепко сжал девичье запястье, дабы унять бившую её дрожь.

- Вот теперь и печалуйся о виновниках смерти дворского Елентея, воротника Изота, конюшего Увара и иных наших слуг, Микиты Головни, Сысоя Бурчака, Маркела Чуксы…

Боярышня Всеволожа молчала.

Когда вошли в дом и расставались на хозяйском верху, отец спросил:

- Где конюший Ядрейко, что наняла без меня заместо Изота?

Дочь виновато понурилась.

- Полагья докладывала: исчез он вскорости по моём отъезде.

Отец не стал корить за опрометчивый выбор. Лишь вслух подумал, уходя:

- Надобно подыскать иного.

Весь оставшийся день просидела Евфимия у себя в одрине, глядючи в растворенное оконце. Дышала свежестью, лечась от внутренней духоты. Наблюдала двор со снующей челядью, оживлённой возвращением хозяев. Повечер углядела молодца, введшего коня в ворота, и привскочила, узнав в прибывшем Кариона Бунко. Чуть погодя кликнула Полагью. Вездесущая сообщила, что начальник кремлёвской стражи прошёл к боярину. Вскорости та же сенная девушка сунула загадочный лик в приотворенную дверь.

- К тебе гость…

Вошёл Карион, поклонился поясно. Поздравствовались. Боярышня усадила своего спасителя и спасёныша.

- Радостно лицезреть тебя, Кариоша, в полном благополучии.

- Ох, не в полном, Евфимия Ивановна, иначе не беспокоил бы, - вздохнул рязанский дворянин.

Евфимия изрядно удивилась:

- Был только что у батюшки, а дочке бьёшь челом. Или боярин в меньшей силе, нежели боярышня?

Бунко смутился.

- В моём случае в меньшей. Хочу припасть к твоим стопам. Уговори известную тебе Бонэдию перекреститься из латынства в православие. Ибо иначе нас не обвенчают. А без неё мне с некоторых пор жизнь не в жизнь.

- Вот так задача! - весело плеснула боярышня в ладоши. - Стало быть, невдавне по пути в Москву шептала-то она «прощай», а мыслила таимно «до свидания»?

- Я сам её сыскал в доме купца Тюгрюмова по твоей сказке, - признался Карион. - Встречаемся ежевечерне. Любовь у нас общая, вера разная. Как быть?

- Да уж придётся горю пособить, - боярышня лукаво улыбалась, едва же гость поднялся, озаботилась: - Есть и у меня к тебе нужда, начальник всех кремлёвских стражников. - Карион внимал, не понимая. Она продолжила: - Чуть припозднится, мне потребно видеть узников, что скрыты в доме Таракана, и с ними перемолвиться, хотя бы кратко.

Бунко задумался.

- Ивану Дмитричу о сём ведомо? Боярышня покачала головой.

- Могу ли в таком разе помогать тебе? Дело опасное.

Евфимия скрестила руки на груди.

- Прошу, да не обязан. Твоя воля. В любом разе я вам помощница с Бонедей. Тебя же не неволю. И в мыслях не держи.

Бунко ещё подумал.

- Кто там в приставах сей ночью? Должно быть, Семён Яма. Подъезжай в первом ночном часу. Стань возле Афанасьева монастыря. Встречу. Евфимия склонила голову.

- Спаси тебя Господь.

- Тебе Бог помоги, - переиначил он молитву и, в свою очередь склонясь, ушёл.

Долгий весенний день клонился к ночи. Посидев с Иваном Дмитричем над хартиями арабской премудрости, Евфимия за вечерей сказала, что хочет навестить боярыню Мамонову накоротке. Есть между ними женские дела. Просила, чтоб Кумганец запряг Каурку. Боярин не перечил, велел, однако, лясы не точить, чтоб в своё время воротиться.