Осколок моего сердца

Лори понадобилось несколько минут на то, чтобы изложить теорию Лео о том, что Дэррен Гантер, возможно, похитил Джонни по ошибке вместо Тимми, и рассказать о планах использовать свое шоу, чтобы встретиться с Гантером лицом к лицу.

— Его адвокатом является Трэйси Махоуни. Он согласился на интервью вопреки ее совету.

— Что? Она его адвокат? — Зеленые глаза Райана округлились, и в них отразилась тревога.

— Алекс предупредил меня, что с ней могут возникнуть проблемы. По его словам, она «истинно верующая» в высокое предназначение адвокатуры.

— О, дело обстоит куда более зловеще. Если вы пытаетесь разобраться, каким образом Гантер мог получить помощь с воли, то ответом на этот вопрос является Трэйси Махоуни.

Глава 28

Джонни сидел на паркетном полу по-турецки. Перед ним были рассыпаны двести пятьдесят фрагментов пазла, которые дядька принес утром после того, как Джонни съел завтрак из яичницы-глазуньи и тоста из белого хлеба. Джонни любил яичницу-болтунью, и дома мама всегда использовала цельнозерновой хлеб, но он все равно заставил себя съесть все. Он не хотел сердить этого дядьку и по той же причине так старался сейчас собрать пазл. Это был не самый большой пазл, который ему доводилось видеть. Как-то раз он работал над сборкой пазла, состоящего из тысячи фрагментов, но его собирала вся его семья, а его папа имел прозвище Мастера пазлов — вот насколько хорошо умел их собирать.

Дав ему пазл, дядька сказал:

— Это поможет тебе не скучать. К тому же пазлы хороши для развития ума, Дэнни. — При этом для наглядности он постучал себя указательным пальцем по виску. Джонни показалось, что это было чем-то вроде проверки — проверки, провалить которую он не хотел.

Следуя стратегии своего папы, Джонни разыскал все угловые фрагменты и отделил все те, которые должны были находиться по краям. И теперь разглядывал картинку на коробке, в которой хранился пазл, пытаясь понять, какие фрагменты относятся к тому или иному краю.

На картинке были изображены двое детей, мальчик и девочка, которые сидели вместе с большой коричневой собакой на красно-бело-синем клетчатом стеганом одеяле, глядя на небо, расцвеченное фейерверком.

Джонни вдруг представил себе, как он шел по траве в парке Меридиан-Хилл четвертого июля, когда ему было пять лет. И вспомнил, как его мама схватила его, притянула к себе и обняла так крепко, что он почти испугался. Где ты был? Он помнил, какая тревога прозвучала тогда в ее голосе. Он просто ходил в парковый туалет, но она взяла с него обещание больше никогда никуда не уходить в одиночку. А на следующий день у них состоялся более долгий разговор о том, что надо быть осторожным и что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми.

Я не отходил, мама. Не в этот раз. Я был с подругой Кары, Эшли и спасателем по имени Джек. Мы зашли в пляжное кафе, чтобы поесть мороженого. Они разговаривали о музыке, о которой я никогда не слыхал, и я пошел искать ракушки. Я хотел собрать самые лучшие, чтобы принести их в наш номер и чтобы они ждали тебя там, когда ты вернешься после игры в гольф. Я зашел за пляжное кафе, но только на секунду, и я все еще слышал, как смеется Эшли, так что нельзя сказать, что я куда-то отошел. И я видел, как дядя из фургона, развозящего мороженое, зашел внутрь, сказав, что прежде, чем ехать дальше, ему нужно пополнить свой запас шоколадных эскимо. И тут я услышал машину. Она остановилась за фургоном с мороженым. Я повернулся, чтобы возвратиться к Эшли и Джеку, и тут мужской голос за моей спиной сказал, что я пропустил красивую ракушку у фургона. Я вспомнил то, что говорила мне ты, мама, и не стал разговаривать с этим незнакомым дядькой. Я попытался убежать, когда он пошел за мной, но он меня догнал. Он схватил меня, и я очнулся в багажнике его машины.

Джонни слышал, как дядька ходит на втором этаже и опять что-то говорит.