Осколки времени

– Не знаю. Но это подтверждает мои подозрения о том, что стабильная точка все еще находится там, просто она не очень надежна. Как бы то ни было, Тейт вызвал медиков, и они отвезли Пру в больницу. Бо́льшая часть ее костей была раздроблена. В тот момент она еще ничего не говорила, но за нее говорила ее кровь. К тому времени, как она пришла в себя, они уже поняли, чья она дочь. Держали ее на карантине, конфисковали ключ ХРОНОСа, но в конце концов кто-то подсунул ей другой ключ и помог добраться до Сола. Может быть, тот парень, Тейт, а может…

Я так сосредоточена на том, что он говорит, что даже не замечаю Гудини, пока его рука не сжимает воротник Кирнана.

– Именно так я и думал. Сэл сказал, что ты сегодня околачивался неподалеку. – Выражение лица Гудини уже далеко не такое дружелюбное, как на сцене. Однако он должен понимать, что люди пялятся на него, потому что он отпускает воротник Кирнана и смеется так, будто это была шутка, хлопая его по спине. – Рад снова видеть тебя, мой друг!

Он отодвигает стул рядом со мной и делает шаг в сторону. Я не понимаю почему, пока не вижу Бесс в метре позади него. Гудини ненамного выше меня, но Бесс такая крошечная, что его фигура полностью закрывает ее от посторонних глаз. Она скользит в кресло, и Гудини садится напротив нее.

Официант спешит обратно, заметив их. Гудини начинает отмахиваться от него, говоря, что они уже поели, но затем он смотрит на хмурящуюся Бесс, одаривая ее мягкой улыбкой:

– Если только ты не хочешь чего-нибудь, Майк? Может быть, немного шампанского?

Наверное, это прозвище, потому что Бесс отрицательно качает головой.

Гудини откидывается на спинку стула, когда официант уходит, и смотрит сначала на Кирнана, а потом на меня:

– Я думаю, что мы должны представиться друг другу. Я не буду утруждать себя этим, так как вы очень хорошо знаете, кто мы такие. Так кто же вы?

– Кейт Пирс-Келлер. Это Кирнан Данн.

– Я не скажу, что мне приятно, – говорит Гудини, – потому что это не так. Я здесь потому, что Бесс интересно, почему вы носите медальоны, идентичные моему талисману удачи, – он прищуривается и снова смотрит мне в лицо. – И я не могу избавиться от ощущения, что видел вас раньше. В противном случае я просто послал бы Смита, чтобы он убедил вашего друга взять более оригинальное сценическое имя.

– Но… – говорю я, – вы взяли свой собственный сценический псевдоним у другого фокусника. Роберт Гуден?

Бесс возмущенно фыркает:

– Это не одно и то же. Мистер Гуден умер еще до рождения Гарри. Взятие этого имени было данью уважения. С другой стороны, мистер Гудини – это конкурент, пытающийся извлечь выгоду из нашей тяжелой работы.

Кирнан отрицательно качает головой:

– Я правда не конкурент вам, мэм. Я дал несколько концертов… – Он выглядит озадаченным на мгновение, и я понимаю, что он пытается вспомнить, находимся ли мы во времени до или после шоу, которые он дал в парке Норумбега. – И еще… у меня контракт на несколько концертов в Бостоне в начале июля, и я должен буду его выполнить. Но это будет конец Удивительного Гудини. Вся цель была в том, чтобы привлечь ваше внимание, чтобы мы могли обсудить это.

Он достает из кармана своего пиджака ключ ХРОНОСа и кивает мне, чтобы я сделала то же самое.

– Мы пытались связаться с вами несколькими другими способами, но потерпели неудачу. Создание Гудини было моей последней отчаянной попыткой.

– Ваш медальон был украден у моей тети, – говорю я. – Как вы можете заметить, он – часть комплекта. Моя бабушка умирает, и ее последнее желание – увидеть их все там, где они должны быть. Если вы скажете нам, где вы его купили и сколько заплатили, мы будем рады возместить вам расходы.

Я очень довольна этой историей прикрытия, состоящей из голых фактов. Каждое слово в ней – правда, и даже приятно не лгать, особенно потому, что у меня это плохо получается.

Эта искренность, кажется, оказывает некоторое влияние на Гудини, потому что его лицо немного смягчается:

– Мои соболезнования вам в связи с болезнью вашей бабушки. Но, боюсь, ничем не могу вам помочь. Есть только одна причина, по которой я ношу его, и это та же самая причина, по которой никакая сумма денег не сможет убедить меня расстаться с ним. Я увидел этот амулет в витрине дома Айры Дэвенпорт еще в 1899 году и сказал Бесс, что он напоминает мне кое-что из того, что я видел в Чикаго незадолго до того, как встретил ее. Бесс вернулась позже и спросила, не продаст ли он эту вещь, но он сказал, что она не особенно ценна. Он преподнес ее ей в качестве подарка. И она дала его мне.

– Невероятный успех пришел к нему на следующий же день, – Бесс трижды постукивает по столу, подчеркивая каждое слово, и тогда я замечаю татуировку. Он поблекла, едва заметна, но это определенно лотос. – Мы отыграли полный сезон в Омахе, и с тех пор у нас были сплошные заказы. Это принесло нам чудесную удачу.

Я смотрю на Кирнана и направляю его взгляд на ее руки, которые снова ложатся на ее колени, прежде чем он оборачивается.

Гудини смеется: