Осколки времени

– И я. Но тут зазвонил твой телефон – это был твой отец. Я ответил. Надеюсь, это нормально? – Я киваю, и он продолжает: – Я не сказал ему, где мы находимся по… соображениям безопасности… но я сказал, что с тобой все в порядке и ты скоро ему позвонишь. Похоже, он действительно нервничал. В любом случае у тебя телефон такого же типа, как и у твоей мамы, и, держа его, я вспомнил, как устанавливал ей приложение геолокации. Когда я проверил его, точка на карте двигалась довольно быстро, и сигнал время от времени терялся. Думаю, она в самолете.

Трей протягивает мне телефон, и я вижу точку, о которой он говорит, сейчас парящую над океаном, приближающуюся к Вашингтону.

– Может быть, у нее в кармане был телефон, а они не проверили, – говорит он. – Сейчас мы просто ждем, когда она перестанет перемещаться.

– А потом?

– При условии, что ты получишь ключи, потом мы будем сражаться с Саймоном. Ты заметила, что потеряла линзу?

Дверь открывается, и входят Шарлейн и Бен. За ними идет Тилсон, а следом – Макс.

К Максу привязана Ева.

Я смотрю на нее с открытым ртом, не зная, ловушка это или просто глупость со стороны Макса. Он замечает мое выражение лица и говорит:

– Что? Я не мог оставить ее в багажнике.

Ладно, это не ловушка. Просто глупость. Полная и абсолютная глупость.

– И у нее есть информация. Мы провели небольшую беседу. Оказывается, ее отец не всегда был новым киристом. На самом деле он был…

– Региональным представителем храма? Я уже знала это. Ты, может быть, и не помнишь предыдущую временную линию, но я помню. Ева натравила на меня храмовых псов, и у меня остались шрамы, могу доказать это.

Я жду, что Ева станет злорадствовать, но она почти не слушает. Она мертвой хваткой сжимает руку Макса, и от ее самоуверенной ухмылки не осталось и следа. Кажется, она нервничает. Очень сильно нервничает.

– Я все еще думаю, что ты должен был забрать ее к себе домой, Макс, – говорит Тилсон. – Возможно, на ней маячок. И что, если ей удастся сбежать?

– Я все тщательно проверил, – оправдывается Макс. – На ее теле нет ничего, что могло бы привести кого-нибудь к нам. И она никуда не сбежит. Ты ведь не сбежишь, Еви?

Ева поначалу не отвечает. Затем Макс начинает отнимать ее пальцы от своей руки один за другим, пока не берет ее запястья в одну свою руку, другую прижимая к груди. Он повторяет:

– Не сбежишь, Еви?

– Нет! Нет, не сбегу! Пожалуйста. – Она пытается придвинуться к нему поближе, и выражение ее лица становится все более нервным, переходя в откровенный ужас. – Я никуда не сбегу! Я обещаю, Макс! Не отпускай меня…

Под конец фразы она почти хнычет. Эта Ева совсем не похожа на ту, которую я знала. Ева, которую я встретила в храме киристов, на ее маленьком барбекю и даже в Браяр-Хилл, показалась мне стервозной манипуляторшей и, вполне возможно, злой. Но собственническая и цепкая? Определенно нет.

И тут до меня доходит.

– У тебя ее ключ, верно?

– Вообще-то он у Тилсона.

– Она существует без него? – спрашивает Трей, немного нервно переводя взгляд с Тилсона на Макса.

– Не знаю. Мне все равно. – Макс бросает на Еву сердитый и презрительный взгляд, но в нем читается и обида. Я думаю, слова о том, что то, что ему все равно, – это блеф. К моему удивлению, Ева смотрит на него почти так же, заставляя меня задуматься, не вжилась ли она в какой-то момент в ту роль, которую играет, по крайней мере когда речь идет о Максе.

– Люди Сола любят вносить сразу несколько изменений, – говорит Макс, – вероятно, потому, что эти изменения бьют по ним так же, как и по нам. Я сомневаюсь, что специально уничтожили бы Еви, но всегда есть шанс. Ева явно думает так же, не так ли, милая? Я никогда не получал четкого ответа на вопрос, что случилось с ее матерью.

– Макс, я думаю, что кто-либо из всех нас, связанных с ХРОНОСом, существует сейчас вне ключа, поэтому… – я не успеваю закончить фразу. Трудно выдавить из себя сочувствие, если Макс действительно забрал ее ключ, ведь ей, очевидно, все равно, сколько людей умрет от рук киристов. Тем не менее мне кажется немного неправильным беспокоиться за ее выживание. Киристам долго удавалось убеждать Кирнана, что их Путь – единственный Путь. И Кирнан имел преимущество, он знал людей вне круга киристов, людей, которые подвергали сомнению эти верования и заставляли его сомневаться в них.

Был ли у Евы в жизни такой же человек? Или она всю жизнь жила внутри киристского пузыря?

Я мельком замечаю лицо Шарлейн, когда отвожу взгляд. Она сидит на кровати, оружие с одной стороны, Бен – с другой. В ее взгляде читается тревога, и я подозреваю, что она думает о том же, о чем и я.

Макс спрашивает меня о чем-то, и я не успеваю вовремя вникнуть:

– Прости. Можешь повторить?

– Ключи? Я так понимаю, ты их не нашла, ведь на штуке, надетой на тебе, явно нет карманов.

– Нет. У меня возникли проблемы с маскировкой, – я указываю пальцем на свои глаза. – У нас есть запасная пара линз, Шарлейн?