Осколки (СИ)

Не повезло тогда и родосскому пандокеону, государственному заезжему двору, что располагался возле храма Диониса. Этот район сильнее всего пострадал от завистливой ярости Громовержца. Многие дома до сих пор не были восстановлены. После бедствия первенство по части гостеприимства быстро захватил частный заезжий двор «Золотая рыба», который находился на возвышенности возле акрополя и почти не пострадал. Здесь, в удалении от порта, было и потише и почище. Меньше шаталось портовой голытьбы. Опять же, слыханное ли дело, хозяин содержал повара, который готовил обеды для постояльцев. Разумеется, комфорт, какой только в финикийских городах и, как говорят, в Александрии имеется, оценили по достоинству посланники сатрапов и стратегов, которые активно искали союзничества набиравшего силу Родоса.

Третьего дня их ряды пополнились несколькими важными мужами, что сошли на берег с прибывшего из Александрии корабля в сопровождении двух дюжин телохранителей и рабов. Уведомив кого следовало о своём визите, мужи предались отдыху, но продлился он недолго — уже не первый год посланники сатрапа Птолемея почитались на Родосе чуть ли не самыми желанными гостями. Их не заставили ждать.

Когда всё посольство в сопровождении почётного встречающего эскорта отправилось к акрополю, один человек отделился и двинулся в ином направлении. То был мужчина лет сорока пяти. Облик он имел, в сравнении с товарищами, довольно скромный, если даже не сказать — неброский, хотя другие послы общались с ним, как с равным по званию.

Звали его Аристомен. Переговорам и обязательному симпосиону он предпочёл прогулку по городу. Потолкался на агоре, заглянул в десяток-другой купеческих лавок, ничего там не купив, после чего до позднего вечера обивал пороги портовых кабаков. В общем-то он имел вид праздного зеваки.

Досужие люди пусть гадают, чего его так манили разнообразные злачные места, но планам его явно суждено было измениться.

Вечером второго дня какой-то мальчишка сунул ему в руку кусок папируса и сразу умчался. Аристомен прочитал послание и продолжил себе слоняться, как ни в чём не бывало.

Однако нынешним утром он из «Золотой рыбы» никуда не вышел. Ел, пил, никуда не торопился. Будто кого-то поджидал. Сидел в одиночестве в обеденном зале «Золотой рыбы» за столом, заставленным недешевой снедью, вёл ленивую беседу с хозяином и поминал добрым словом прежнего пандокевста, с коим раньше приятельствовал. Тот бедняга не пережил потопа.

Ожидание его было вскоре вознаграждено. В дверях появился человек в запылённой хламиде. Он был несколько старше Аристомена, в некогда угольно-чёрной бороде густо серебрилась седина. Обликом, одеждой, он от македонянина ничем не отличался, хотя по крови наполовину был персом.

Аристомен пил вино, сидя за добротным дубовым столом, к которому никогда не прикасался нож подвыпившего моряка, из тех, что в каждом портовом кабаке норовят, забавы ради, вырезать на столешнице рисунок или надпись непристойного содержания.

Вошедший подсел к нему.

— Будь здоров сто лет, дорогой, — приветствовал он Аристомена.

Речь его отличалась чистым ионическим выговором, однако от эллинского «радуйся» он воздержался.

— Здоровья и тебе, Фарнабаз, — ровным голосом ответил Аристомен, — присаживайся, присоединяйся. У меня тут хиосское, баранина.

— Смотрю, не бедствуешь, — заметил названный Фарнабазом.

— Грех жаловаться.

— Хорошо, видать, Лагид кормит?

— С чего ты взял? — спросил Аристомен, выковыривая застрявшее между зубами мясо.

— Ты прибыл с его людьми.

— Следил за мной? — усмехнулся Аристомен.

— Не поверишь, случайно тебя в городе увидел, — улыбнулся Фарнабаз.

— Ну увидел и ладно. Лет-то сколько минуло. Зачем встречи искал? Неужто старые счёты хочешь свести? — поинтересовался Аристомен ровным, даже с некоторыми ленивыми нотками, голосом.

— С тобой-то? — хохотнул Фарнабаз, доставая нож, — не льсти себе. То, что ты меня тогда вязал там, у Хиоса, не ставит тебя даже в самый хвост очереди моих врагов. Опять же, я помню, каким приятным собеседником ты оказался.

— Ну а как же, — улыбнулся в ответ Аристомен, — не каждый день выпадает такая удача.

— Да уж, «удача». Я, признаться, тебя увидев, очень удивился. Думал, Александр тебе давным-давно голову оторвал, за то, что такого важного пленника упустил. Но, хвала Светозарному, я вижу, что она всё ещё на твоих плечах.

— Да, боги строги, но милостивы, — покивал Аристомен, наливая Фарнабазу вина и разбавляя водой.

Тот принял чашу.

— Твоё здоровье.

Отпил. Богам жертвовать не стал.

— Сходил, стало быть, с царём до края света?

— Нет. Остался в Египте.

— А-а, — протянул Фарнабаз, отрезая себе кусок баранины.

Аристомен некоторое терпеливо ждал, пока гость прожуёт, однако пауза затягивалась, и он не выдержал.

— Сам-то как поживаешь?

— Ну, скажем так, похуже чем ты, — ответил перс с набитым ртом, — если с самим собой прошлым сравнивать. А так… Вполне. Десятком кораблей владею. Торговля хорошо идёт. Не бедствую.

— Не тоскуешь о прошлой жизни, купец Фарнабаз?

Перс вскинул на македонянина взгляд, который рассказал Аристомену многое.