Осколки (СИ)

— Госпожа моя? — услышала она голос Фравартиша.

Старый воин отца, приставленный к ней в качестве телохранителя, искал хозяйку.

— Я здесь, Фравартиш. Что случилось?

— К тебе прибыли люди твоего супруга, госпожа.

— Письмо? Они привезли письмо?

— Я не знаю, госпожа. Но они не похожи на обычных гонцов. Это Иероним и Антенор.

— Они же не расстаются с мужем, — удивилась Ртаунийя, — что они здесь делают? Пригласи их поскорее.

Фравартиш кивнул и вышел. Через некоторое время в портик вошли два измождённых человека в запылённых дорожных плащах. Она хорошо знала обоих.

Иероним шагнул вперёд.

— Радуйся, госпожа моя, Артонис, — произнёс он негромко. Осёкся.

Мрачный Антенор не двинулся с места. Он прижимал к груди какой-то объёмный свёрток. Было видно, что полотно скрывало нечто тяжёлое.

— Что случилось? Почему вы здесь?

— Мы… — начал Иероним, но замялся. Было такое ощущение, что в горле у него стоял ком.

Кардиец оглянулся на Антенора. Тот принялся бережно разворачивать свёрток. В лучах солнца засверкало начищенное серебро.

Это была урна.

Ртаунийя почувствовала, что ноги её не держат, схватилась за сердце и начала оседать на землю. Фравартиш и Иероним подхватили её.

— Мама! — раздался детский вскрик.

Из-за колонны выглядывала девочка. Антенор перехватил её испуганный взгляд, недоумевающий, почему мама вдруг закрыла лицо руками.

На его загорелой грязной щеке заблестела светлая полоска.

— Ты позаботишься о них? — спросил он Иеронима позже.

— Конечно, — ответил тот, — они мне, как родные. Может быть, ты всё-таки останешься?

Антенор покачал головой.

— Тут всё приберёт к рукам Антигон.

— Да, — согласился Иероним, — но за Артонис и детей не беспокойся. Антигон благороден и не причинит им вреда.

— Благороден? — недобро усмехнулся Антенор, — какой же ты всё-таки доверчивый, Иероним. Циклоп убил Эвмена.

— Это сделал Тевтам, — устало, будто объясняя нерадивому ученику прописную истину, сказал Иероним, — и он уже заплатил за своё преступление.

— Ага, прямо посреди лагеря Циклопа. Зашёл в шатёр, который охраняла целая толпа людей Циклопа. И подло убил. А потом спокойно уехал с Сибиртием. Я уже большой мальчик, Иероним. Не верю в сказочки для простаков.

— Мы обсуждали это тысячу раз, — отвернулся Иероним, — и я снова прошу тебя, не называй его Циклопом.

Антенор перегнулся через перила террасы, расположенной над крутым обрывом, и сплюнул вниз. Старая песня, слышанная ещё в Норе. Антигон снова приветил Иеронима, снова обаял, сразил обхождением. И вот результат — кардиец опять растаял, как масло на солнце. А как же Эвмен? Ну как… Так получилось. Печально, конечно. Великий человек. Иероним непременно напишет о нём книгу. За четыре месяца в пути Антенор устал слушать бредни про благородного Антигона и его сына, в коем кардиец уже видел второго Александра. Как он доблестен, великодушен, умён и красив. Тьфу…

Антенор давно уже решил для себя, что в Ниссе не останется. Нет-нет, да начинала покалывать совесть — получалось, что он бросал семью Эвмена на произвол судьбы. Отдавал в руки Циклопа.

Когда они пересекли Евфрат, Антенор вспомнил про Фарнабаза. Брат Артонис вроде бы точно был ещё жив. Фарнабаз сражался с Эвменом против Кратера, но исчез из виду после поражения при Оркиниях. Позже Антенор слышал о нём, как о вполне живом и здравствующем, но было это давно, и где он находился сейчас — неизвестно. Идею отвезти к нему Артонис с детьми пришлось оставить. К тому же горячо воспротивился Иероним.

«Чтобы дети Эвмена воспитывались персом? Не бывать тому!»

Отмёл Антенор и мысль отвезти семью Эвмена к Барсине. Слишком рискованно. Не пришло ещё время.

На пороге Ниссы Антенор твёрдо знал, что не останется. Сейчас после того, как увидел глаза этой девочки, он уже не был так уверен, что поступает правильно. Пришлось ломать себя. А совесть? Совесть неплохо топится в вине.

— Ты окончательно решил? — спросил Иероним.

— Да. Уйду завтра на рассвете.

— Зря. Зря ты так относишься к Антигону. Не таков он, как думаешь. Жаль.

— Прошу тебя, избавь меня от всего этого.

Антенор собрался покинуть террасу. Иероним задержал его.

— Куда ты пойдёшь, друг?

Антенор долго молчал, прежде чем ответить.

— Не знаю. Ойкумена велика и дорог в ней много.

Иероним вздохнул. Антенор зашагал прочь. Остановился. Повернул голову и бросил через плечо.

— И вот ещё что, Иероним. Если ты всё же напишешь свою книгу, как собирался, не пиши ничего обо мне.

Глава 2. Семья

Год спустя. Начало весны. Родос.