Осколки разбитого неба

Объяснять он не хотел. Можно было попытаться, но объяснения даже ему самому казались настолько глупыми, что и мараться об них не стоило. А Аня все плакала. Он видел, как она сглотнула и прикрыла глаза, как закусила губу, пытаясь унять слезы, но у нее не выходило. Ей было больно, он это чувствовал. Ему и самому было больно за нее. Поиграл и выбросил. Не просто выбросил, а швырнул что было дури. Видимо, много дури в нем было… Аня опять всхлипнула, и Андрей не выдержал. Обнял ее и прижал к себе, поглаживая по спине. Ее макушка не доходила даже до его ключиц, аккуратное тело было податливым. Он чувствовал мягкую округлость ее груди и прогиб спины в талии, мягкий хлопок футболки и пробивающееся через него тепло. Что ей сказать? Нечего ему ей говорить. Андрей прижался щекой к её волосам, вдохнул их аромат, ощутил ее дыхание на своем плече и покрепче обнял. Она так горько плакала, что у него и самого в глазах защипало. Узкие плечи вздрагивали при каждом всхлипе, ладошки касались его груди, он даже чувствовал, как подрагивают ее пальцы. Он гладил ее по голове и думал, сколько всего она ему смогла дать: тепло, сердце, тело, доверие, прощение, наконец. А он что? Он даже слезы ее унять не может. Да что уж, если бы не он, то и не пришлось бы унимать.

Сидя в машине час спустя, Андрей держал в руках флакончик с Анькиной туалетной водой, которую он забыл ей отдать, и думал, правильно ли он поступил. Прошло минут пять, и она начала успокаиваться. Ее мятный чай с лимоном и медом так и остался нетронутым стоять на столе. Андрей усадил Аню на табуретку и заставил ее выпить содержимое чашки до дна. Она и не сопротивлялась, глоток за глотком покорно влила в себя чай и безвольно опустила руки с пустой чашкой на колени. Ссутулилась и уставилась на ярлычок от чайного пакетика. Пытаясь собраться с мыслями, Андрей в несколько глотков осушил свою чашку. Чай был еще теплый, почти горячий. Это не имело значения: он просто хотел немного прийти в себя. Предусмотрительно вымыл кружки, чтобы, когда брат Ани вернется домой, у него не возникло лишних вопросов. Нет, Андрей вовсе не боялся реакции Паши на свое появление в их квартире, просто не хотел ставить Аньку в неловкое положение. Теперь она наблюдала за ним, пока он стоял у раковины. Смотрела на его широкие плечи и крепкую спину, а в воспоминаниях плыли фрагменты того, что случилось с ней лишь однажды. Однажды… этого так мало, но это все, что у нее есть. Отведя взгляд, она уставилась на свои ладони, зажатые между коленей. Чувствовала, как глаза снова наполняются слезами, и ничего не могла с этим поделать. Она представляла, как жалко выглядит сейчас в глазах Андрея, и от этого слезы текли еще сильнее.

- Все-все, - закончив с чашками, Нечаев присел перед Аней на корточки и, глядя на нее снизу вверх, пальцами вытер слезы со щек. – Пойдем в комнату, хорошо? - взяв ее руки в свои, спросил он и, дождавшись кивка, встал на ноги.

Довел Аню до ее спальни, уложил в постель, укрыл пледом. Она избегала его взгляда, хотя руку, которую он так и держал в своей ладони, не убирала. В комнате ее ничего не изменилось. Все те же легкие зеленовато-серебристые занавески на окнах, белые уютные обои с маленькими розовыми цветочками, нежно-зеленый ковер на полу…

Только сидя в машине Андрей задумался о том, что комната будто отражает саму Аню – нежную, светлую, беззащитную девочку, в которой тем не менее чувствуется твердый внутренний стержень.

Он сидел и перебирал ее пальчики, гладил по плечам. Она успокоилась и молча лежала на постели. Нужно было уходить, а Андрею не хотелось. Ему не хотелось оставлять Аню одну, ему не хотелось оставлять всё, как есть, не хотелось оставлять новую кровоточащую рану в ее хрупкой душе. Он не знал, что чувствует, но понимал, его к ней тянет. Он не жалел ее, он жалел, что вся эта грязь, коснувшаяся ее, случилась в ее жизни. А какой бы она была, не искалечь ей тот ублюдок душу? Наверняка бы улыбалась больше и не пряталась за серыми водолазками.

- Я в воскресенье за тобой заеду в пять, - мысль возникла внезапно. – Если погода будет хорошая, пойдем на прогулку, а если дождь… придумаем что-нибудь.

- Не н-нужно, - голос ее все еще дрожал. Посмотрев на Андрея, она поняла, что он не шутит. – Не нужно, Андрей. Это… это ведь все равно… Зачем?

- Мы просто погуляем. – Он успокаивающе погладил ее по голове. – Отдыхай.

Аня попробовала возразить что-то еще, даже сказала, что не откроет ему дверь, но в конце концов смирилась. С момента увольнения на улицу она выходила всего один раз. Хотелось свежего воздуха, а желания выбираться из дома все еще не было, и единственное, что она себе позволяла – балкон. Забилась в свою раковину, как улитка, и сидит в ней…

Она уснула. Минут пять Андрей смотрел на ее заплаканное лицо, на спутанные волосы и думал, имеет ли он право снова вмешиваться в ее жизнь? В эту хрупкую, наполненную страхами прошлого и потерями жизнь? Если бы только готовые ответы преподносились на серебряном подносе или блюдечке с голубой каемочкой…