Осколки, острые, как ножи (СИ)

— Ну знаешь, я как то ему не указываю. Вот найдешь, тогда скажи, чтоб больше в это время делишки свои не проводил.

— Ага скажу… Северный… Да это ж верный глухарь, тут и копать не нужно!

— Да знаю я, что глухарь. А что толку? Приедем, оформишь протокол, то се.

— Оформлю… А с чего решили что Северный то?

— Ну сам понимаешь… Больше так вроде некому…

— Да уж… — протянул Петренко. Северного маньяка, назвали так, за его делишки как правило в северных районах города. Кто он такой, и как за него взяться — не представлял никто даже приблизительно, мотивы преступлений тоже были не ясны. Все жертвы маньяка были жутко изуродованы перед смертью.

Можно было сказать что их очень жестоко и мучительно убивали. Не было никаких следов насилия сексуального, несмотря на то, что все убитый были молодые и привлекательные девушки. Но вот жесткость с какой их убили заставляла ужаснуться даже бывалых спецов убойного отдела. И все это накануне проверки…

Непроизвольно Петренко поймал себя на мысли — как же он думает, тут убили человека, девчонку молодую, которой бы еще жить да жить. Да и убили как… Кожу живьем с неё содрали как минимум, Северный иначе не умеет. А он думает только о том, как бы показатели отдела перед проверкой не испортить.

Ну, что поделать работа такая — каждый день видишь убийства, поневоле душа зачерствеет, уже и не труп видишь а так — вещдок. Элемент места преступления, так сказать.

Тут неожиданно в кармане зазвонил мобильный телефон. Взяв трубку следователь услышал там голос начальника — Петренко!

— Да — ответил тот, про себя подумав, что еще случилось.

— Вась — неуверенно начал начальник, что жутко удивило того, к кому он обратился — Федорыч мужик жесткий, и обычно ни в выражениях ни в методах не стеснялся, ни с подозреваемыми, ни с сотрудниками, что ж он сейчас то робеет.

— Вась — продолжил начальник, видимо собравшись с мыслями — Слушай, может тебе туда не ехать, а? Мы там кого другого пошлем… Сегодня пятница, пораньше домой поедешь может… Ты Петьке скажи, мол я распорядился, он тебя прям до дома докинет.

— Да нет, Степан Федорович, что вы. Я ж развелся недавно, дочка с женой живет, я могу и задержаться, вот и проверка скоро, все дела обделаю, потом и отдохну. Делать то мне нечего больше.

— Не, Вась, ты хорошо подумай, нужно там… Я вон Иванова пошлю, у него дел меньше, чем у тебя, что ему штаны даром просиживать.

— Степан Федорович, случилось чего?

— Да так, Вась, в общем ничего особенного. Лучше б не ехал ты. Серега тебя послал, а мог кого другого… Точно не передумал?

— Да нет, Степан Федорович, мы приехали уже, тем более.

— Ну ладно, как знаешь… Ты это… Потом если что обращайся…

— Спасибо, Степан Федорович.

— Не за что — и с этими словами Федорыч повесил трубку.

Убирая мобильник в карман, следователь Петренко испытал прилив странных чувств. Его охватила какая–то неясная тревога и беспокойство. Что то в этом звонке и странном поведении обычно сурового Федорыча насторожило Василия Петренко.

— Петро — окликнул он водителя — А что Федорыч меня домой хотел отправить то?

— Вась — отозвались с места водителя — Вот хоть убей не знаю, честно. Может блажь какая? Федорычу это, конечно, не свойственно, ну а так кто его знает. Может он хочет, чтобы ты перед проверкой получше подготовился, ты ж мужик, типо, ответственный и толковый, тебя показать не стыдно.

— Ну допустим. А что так резко то?

— Вась, блин, ну откуда я то знаю?! Мое дело вас, охламонов возить по местам происшествий, а остальное — не моего ума дело.

— Ага, то–то наш архивариус про большинство вещей меньше тебя знает.

— Может и так. Но все равно он архивариус, а я нет. Выгружайся, в общем, приехали.

Захлопнув дверь, Петренко вышел из машины, и стал подниматься по лестнице на пятый этаж, где, собственно, и находилось место происшествия.

У открытой двери уже дежурил наряд милиции. Поздоровавшись со знакомыми, следователь прошел внутрь квартиры, где его уже ждал представитель прокуратуры — Михаил Монин, с которым они уже давно вместе работали на местах происшествий.

— Здорово, Мих! — пожал Василий его крепкую руку — тут мне Петро наплел, мол, у нас глухарь потенциальный образовался.

— Да видимо да — протянул Монин — тебе твой Петро не сказал, что тут наверное Северный поработал?

— Сказал. Ты что думаешь, он таки?

— Я не спец, но думается мне, что все таки он, почерк у него уж характерный. Тут не то что спец, тут обыватель запомнит такое…

— А криминалист, он что сказал?

— Он там сейчас на месте, все замеряет, фотографирует, ну ты знаешь.

— Кто тело то нашел?

— Да вот он там в углу сидит, в себя приходит.

И Монин показал ему на очень бледного мужика в углу, который сидел, уставившись невидящим взглядом в стол, и трясся от ужаса.

— Что с ним? — спросил Петренко.

— Да я ж тебе говорил, тут Северного работа. Как бы наш свидетель умом не тронулся, сам знаешь…

— Знаю… А эскулапы еще не подъехали?

— Да они не торопятся, труп же, им только тело забрать надо.

— А то может, они бы пассажиру сделали бы укольчик какой–нибудь. Глядишь к нему бы дар речи вернулся.