Осколки, острые, как ножи (СИ)

— Мари, ты снова за свое! — воскликнул Ален, тот охотник, что недоверчиво отнесся к словам Мишеля о том, что зверь пожрал две деревни — Тогда почему он должен быть среди нас? Почему ему не быть родом из Дюнневаль или другой деревни?

— И верно — задумчиво сказал Мишель — Почему?

— Возможно — подал голос отец Франсуа — Их несколько. По тем или иным причинам что–то обратило мирных селян в отродья Дьявола и теперь они постепенно убивают своих бывших селян, что ныне лишь добыча для тех, кто алчет живой плоти.

— Значит, зверей несколько?

— Может быть…

— В любом случае, мы должны сейчас назначить ночную службу, патруль на время ночи. Кто–то должен будет обходить дозором деревню ночью. Насколько я могу помнить, зверь совершает нападения ночью, так ведь?

— Да… Да… — согласно отозвались охотники.

— А если будет за кем–то замечено что–то странное, то нужно будет заключить его под стражу до выяснения обстоятельств.

И тут с улицы донесся истошный женский крик. Через мгновение в дом вбежала женщина, бледная как полотно.

— Луи! Луи! — звала она — Оно… нет… не может быть… Мадлен…

— Мадлен… — помертвевшим голосом сказал Луи, понимая, что он сейчас услышит — Что с ней, Тереза? Что?!

— Зверь утащил её, Луи! — завопила Тереза — Он был ужасен! Черный косматый и огромный! Он схватил малютку Мадлен и утащил её в лес… Мы не успели его остановить…

— Мадлен! — закричал Луи и выбежал из дома — Мадлен!

Прибежав к своему дому, он увидел пятна крови на земле, что образовывали дорожку, которая вела в сторону дремучего темного леса, что окружал их деревню. Уже вечерело, и в свете взошедшей луны кровь казалась черной…

Обезумев от горя, Луи схватил топор, которым он обычно колол дрова, и побежал в сторону леса, прямо по кровавым следам…

— Луи, Луи, стой! Остановись! — пытались остановить его селяне и охотники, что прибежали на крики Терезы.

— Прочь от меня, трусы! — прорычал старик — Пусть я и стар, но я не побоюсь выйти против той твари, что утащила Мадлен! Я сам убью его и отрублю ему голову, кем бы он ни был, хоть самим дьяволом! А вы, если хотите, сидите и дальше болтайте, хоть до второго пришествия!

Кто–то пытался силой остановить ослепленного горем Луи, но тот, страшно сверкая глазами, замахнулся топором на них, устремляясь в лес, и вскоре исчез среди темных стволов…

— Делать нечего — сказал запыхавшийся Мишель, который, как и все охотники прибежал сюда вслед за Луи — А нам нужно назначить дозоры на ночь. Идемте!

И охотники снова удалились в дом собраний, а перепуганные женщины запирались в домах на ночь, пряча детей, и со страхом глядя в окна на восходящую луну…

… А тем временем Луи бежал среди деревьев, следуя по кровавым следам, что оставляла за собой тварь.

Вся деревня знала сиротку Мадлен у которой от неведомой хвори умерли отец и мать. Старый Луи жил без жены и детей, но когда умерли Поль и Жанна — родители Мадлен, то он взял её к себе и заботился о ней, как о родной, называя своей внучкой. Теперь Луи проклинал себя за то, что оставил девочку без своего присмотра, что доверил её этой молодой разине Терезе! Ведь если бы он был рядом с ней, зверь не утащил бы девочку, и она была бы сейчас жива… Но теперь Луи был твердо намерен отомстить, во что бы то не стало!

Через некоторое время его ярость и горе несколько поутихли, и он стал вглядываться в землю, ища заметные следы твари, непохожие на волчьи или, скажем, медвежьи, или иные следы… «Может и в самом деле, оборотень?» — пронеслась у него в голове мысль. Идти одному против такой твари было опасно, особенно если вспомнить рассказы Мишеля, но Луи со стариковским упрямством продолжал идти по следам зверя.

И вот в кустах неподалеку он услышал шорох, и увидел, как кусты шевелятся, прямо перед ним. Хоть вокруг уже стояла ночь, и в лесу было плохо видно, но Луи всегда хвалился своим не по годам острым зрением, которое не подвело его и сейчас. И вот он вскинул топор и решительно шагнул сквозь них, готовый нанести удар…

И тут он увидел под своими ногами полуобглоданное тело маленькой девочки… В бледном личике он узнал малютку Мадлен… На глаза Луи навернулись слезы… И вот он упал на колени рядом с телом, по–звериному завыв от горя, проклиная все вокруг…

— Мадлен… — рыдал Луи — Мадлен… Малышка Мадлен… Внученька, прости старого дурака, что оставил тебя, что бросил! Прости что не уберег! Мадлен… Малютка Мадлен… Ты же ангел небесный была, утешение старика… А теперь… Теперь ты уже на небесах… А мне дураку старому, что не уберег тебя в аду гореть только, в аду за то, что сделал…

— Ну, Ад и Рай частенько остаются очень такими субъективными понятиями — послышался голос сверху.

Подняв глаза, Луи увидел, как на одной из веток дерева сидит, свесив вниз ноги, молодой парень с длинными русыми волосами, одетый будто бы в рясу священника, только очень странного покроя, к тому же сделанную из темной кожи… На носу его были округлые стекла, скрепленные конструкцией, сделанной из тонкой проволоки — очки, наподобие тех, что носили староста Бернард и некоторые другие старики, но более тонкой и изящной работы. Странно, зачем ему они?