Осколки надежд

Тут же часть командиров направилась к «ночлежкам» – будить тех сталкеров-одиночек, кто еще не проснулся. Ничего не соображая, бродяги хлопали со сна глазами, но очень быстро, путем тычков и угроз, приводились в норму и присоединялись к всеобщему мельтешению. Даже Клоп, подхватив свой старый дробовик, выбрался из подвала заведения и отправился подыскивать себе удобную оборонительную позицию. По пути он напоролся на Остапенко, который посоветовал ему вернуться в подвал:

– Смотри, Клоп, примут ведь тебя за сноба и укокошат с перепугу! – хохотнул сержант.

Низкорослый бармен и правда походил со спины на карлика-мутанта, получившего от Зоны психокинетические способности. Он уже хотел ответить грубостью на остроту сержанта, но вдруг насторожился:

– Капа, ты слышишь?!

– Что я должен слышать? – пожал плечами Остапенко, но все же замер на время.

– Шум… далеко.

Сержант напряг слух, и ему показалось, что он действительно различает что-то необычное. С запада, где раскинулась густая чаща, доносился неясный гул. Постепенно он становился отчетливее, и уже было ясно, что в лесу происходит что-то необычное. Быстрым шагом Капа заспешил на западный пост, откуда открывался вид на лесные просторы. Следом за ним, смешно переваливаясь с боку на бок, ковылял Клоп. Здесь вовсю кипела работа по возведению оборонительных порядков, сопровождаемая не менее бурным обсуждением неожиданно свалившейся напасти. Никто толком не знал, чего следует ожидать, но далекий гул, раздававшийся из леса, услышали уже все. Щурясь, Остапенко разглядел над лесом серое марево. Он попросил бинокль у старшего поста и увидел, что та дымка, которую углядел сержант, на самом деле являлась огромным количеством ворон. Встревоженные, они кружили над деревьями, боясь опуститься на ветви, но и не улетая. И еще заметно было: в поле, между лесом и территорией базы, суетятся саперы, поминутно тревожно оглядываясь на заросли.

– Передай мне бинокль, сынок, – раздался за спиной сержанта хриплый голос.

Капа обернулся и, обнаружив перед собой генерала, вытянулся по стойке смирно.

– Бинокль, пожалуйста, – терпеливо повторил генерал.

Сержант отдал оптику, и генерал, перебравшись через недостроенные оборонительные редуты, вышел на тропу, пробегавшую от леса к базе. Он поднес окуляры к глазам и замер, всматриваясь в лес и небо над ним. Спустя несколько минут до его слуха донеслись частые выстрелы. Вслед за выстрелами последовали взрывы нескольких гранат. Кто-то в глубине леса отчаянно сражался за свою жизнь. Генерал опустил бинокль и поднял вверх руку с зажатой в ней ракетницей. Шипя и искрясь, в небо взмыла сигнальная ракета и замерцала зеленым светом.

– По местам! По местам! – разлетелись команды по всей территории базы.

Люди забегали с удвоенной энергией, занимая позиции в наскоро сооруженных огневых точках, на крышах домов и контейнеров, в амбразурах бронелистов. Кто-то торопливо чиркал зажигалкой, надеясь успеть выкурить еще одну сигарету перед тем, как начнется заварушка. Клоп остался на блокпосту, понимая, что с дробовиком нет смысла гнездиться на высоте. «Гладкоствол» должен стрелять в упор. С поля бегом вернулись саперы. Генерал послал их на склад за огнеметами, а сам взобрался на колокольню и вновь уставился в бинокль.

Все притихли. В тягостном ожидании прошли еще пять минут. Внезапно на тропе, пролегающей между минных укладок, появилось черное пятно. Генерал до рези в глазах всматривался в даль, отчаянно крутя колесико настройки. Кто-то из бойцов с лучшей оптикой издал приглушенный возглас:

– Наш!

Это определенно был человек, а черный цвет комбинезона выдавал в нем бойца «Пепла». Он бежал к базе, время от времени оглядываясь назад. Возбужденный гомон прошелся по рядам защитников. На тропинке появился второй, и сразу следом за ним третий и четвертый «пепловцы». Последний резко остановился, развернулся и, выстрелив в сторону леса из подствольного гранатомета, вновь помчался, догоняя своих товарищей. Квад успел преодолеть не более ста метров, когда показались первые мутанты. Псы стали выскакивать из густого кустарника и молодой поросли, окаймлявшей чащу. Генерал до хруста стиснул бинокль, на его глазах проходил смертельный марафон, решавший судьбу одного из пропавших квадов. В участи остальных четверок он уже не сомневался…