Осколки миров

– Так, я не могу с ней работать, поэтому будешь рассказывать нам, что там есть, а мы с Гансом будем думать.

Инга начала перечислять пиктограммы, и как они выглядят. Оставшееся время до приезда Серго они провели в жутко интересной игре под название – трансформируй винтовку. Минут за двадцать удалось разгадать ещё три возможности: самой простой оказались выдвигаемые сошки. Больше ничего путного добиться не удалось.

– Хороший у тебя девайс, – с изумлением разглядывая результат, ответил Андрей. – Тебе надо будет обкатать его в более спокойной обстановке, чтобы знать дистанцию.

Инга кивнула и продолжила изучение. Но на этом всё застопорилось, остальные пиктограммы не реагировали, и как Всеволод с Андреем не ломали головы, ничего не выходило.

Минут через двадцать на поляну выехал джип, из которого выбрался Серго.

– Это кто? – спросил Игорь, сопровождая настороженным взглядом поднявшегося с земли Ганса, его пальцы мгновенно обхватили рукоять пистолета, торчащего из кобуры.

– Его зовут Андреем, он с нами, – спокойно ответил Бур. – Давай отсюда сваливать. Балаган, снимайся.

Через минуту к разбитой дороге выбежал Димка, обнялся с Серго и прыгнул на заднее сидение.

– Чего ждём? Выбрасывайте свои окурки и поехали.

Все заулыбались. Ганс, Серго и Всеволод растоптали бычки, закинули в багажник рюкзаки и трофейный пулемёт с почти опустевшей последней лентой, и быстро загрузились в салон. Инга уже забралась к Диме на среднее сидение. Андрей залез на заднее. Бур, как обычно, сел рядом с водителем, поудобнее пристроив автомат на коленях и открыв окно, правда, почти сразу же закрыл, начинался мелкий осенний моросящий дождь. А через полчаса машина зарулила в распахнутые профессором ворота гаража. Всеволод выбрался из транспорта и потянулся, сумасшедший и невероятный рейд в Москву можно было считать оконченным. Он знал, что сюда придётся возвращаться, не завтра, не послезавтра, но в ближайшее время, поскольку, если не атаковать врага в его логове, то этот враг придёт к ним домой. Новую Москву и её союзников ждала война.

– Сева, что ты узнал про Катю? – пожав Буракову руку, спросил профессор.

Бур уже давно заметил, что старика всё меньше интересуют дела отряда, его навязчивой мыслью стала его дочь. И его можно понять. Он оживился только после того, как Андрей рассказал свою историю. После приезда все собрались у дальней стены, где горел небольшой костерок, дым от которого вытягивало в остатки не разобранной вентиляции. Серго с профессором быстро соорудили стол, а Бур даже выставил бутылку спиртного, чтобы снять стресс. Расселись на остатках мебели, ели, немного выпивали. Ганс ещё раз рассказал свою историю.

– А ведь я уже встречал таких, как ты, – заметил Александр Николаевич, прикуривая сигарету и выпуская дым в бетонный потолок.

– И? – надавил Андрей.

– То, что они рассказывали, легло в основу моей работы, – просто ответил Профессор. – Их привозили ко мне люди из госбезопасности, потом увозили, больше я их никогда не видел. Их было много, несколько десятков, мужчины и женщины, один раз привезли десятилетнего пацана. Если я правильно понял, по работе с такими людьми в госбезопасности создали целый отдел.

– Что за работа? – в голосе Ганса отчетливо читалась неприязнь.

– Построение моста между мирами, – спокойно ответил Спасский. – Я знаю об этом больше, чем кто-либо из живущих на этом проклятом шарике, в котором перемешались четыре вселенные.

– Вы можете отправить меня домой? Что вам нужно? Ядерный реактор, пентаграмма, потанцевать с бубном?

Бураков внимательно наблюдал за ними, но не вмешивался, профессор сам решил открыться Андрею. Кто он, чтобы мешать? Он просто сидел рядом, присматривая, чтобы всё не вышло из-под контроля. Их новый спутник уже прилично выпил. Всеволод знал, что скажет профессор, поэтому был готов. И Инга тоже, она сидела рядом, обнимая его, но сейчас она была напряжена. Казалось, мысленно девушка борется с чем-то, не давая выплеснуться раздражению Ганса на уставшего постаревшего ученого.

– Андрей, всё, что ты видел в Москве, результат моих танцев с бубном, – усмехнувшись, ответил Спасский. – Я притянул друг к другу два мира, потом ещё, и еще. И как сообщила мне недавно наша милая «ведьма», – он покосился на Ингу, – ничего не закончено. Нас ждёт ещё одно слияние. Возможно, это твой мир, а возможно, другой. Я не знаю. Я не могу вернуть тебя обратно, друг, в том числе по техническим причинам, но больше по моральным.

– А проход?

– Проходы всегда закрывались. В госбезопасности не знали ни одного случая, чтобы кто-то из попавших в другой мир вернулся домой. Смирись.

Андрей сник. С минуту он сидел молча, потом, взяв стопку, которую наполнил ему Дима, встал и, оглядев присутствующих, произнёс:

– За новый дом.

В этот момент Всеволод понял, Ганс смирился. Его последней надеждой был Спасский, и вот она рухнула. Он опрокинул стопку залпом, после чего сел и, склонив голову, заплакал. Профессор встал со стула, принесённого с нижнего уровня, подошёл к попаданцу и положил руку на плечо.

– Мужчины не плачут.