Осколки миров

– Ага, сейчас, – оскалилась паломница, теребя локон своих желтоватых волос, – так тебя и бросит тут твой Арий с нами наедине. Ты наш пропуск. Они не учли, что я взломаю твой мозг, как ты взломала моё внушение тому наемнику. А ты им нужна, ты – лояльная. Я всё равно отсюда уйду, им не остановить меня, и ты это знаешь.

– Ошибаешься, – усмехнулась Инга, – они уже давно научились бороться с такими, как мы. Противостоять ещё нет, а вот захватить могут. Иначе, как ты думаешь, я оказалась в цепях? Сдавайся, Шала.

– Это тебя, дуру неопытную, так взять можно, а мне человеческие хлопушки не нанесут никакого вреда. Ты так и не научилась управлять своим щитом.

– Ага, первая паломница, которую мы убили, наверное, тоже была дурой, она себе башку проломила, – поддела Инга.

– На самом деле, Орея только приняла сан, – согласилась Шала. – Единственную сильную паломницу ты убила в нашем храме, остальные были очень молоды. Но теперь там, на западе, зреет наша сила, нас стало гораздо больше, мы стали сильнее. Я бы ни секунды тут не осталась с вами, недочеловеками, если бы могла попасть к своим, но у меня нет выбора. И я уйду отсюда, забрав с собой часть твоей силы. Оставлю на память твоему Арию выпитую тупую безмозглую оболочку. Я заставлю его страдать, страдать по настоящему. Начнём, времени мало. Кстати, можешь сопротивляться, если умеешь, сломать тебя будет приятно. Агата, ты готова?

– Что я должна делать, госпожа? – растеряно и испуганно спросила Гарпия.

– То, что умеешь лучше всего, – мерзко ухмыльнувшись, проинструктировала блондинка-садистка, – причинять боль. Ты будешь пытать её, как и хотела. У меня нет времени и инструментов для полноценного ритуала, но ты со своими возможностями заменишь любой пыточный станок. Она должна страдать.

Инга сосредоточилась, готовясь защищаться. Впервые, когда прорезался жуткий талант Гарпии, она пыталась её остановить, и та расценила это как нападение и ударила по Инге, и тогда девушка не смогла защитится, повезло, что Бур оказался рядом и вырубил тётку, поскольку кожа у девушки на груди пошла волдырями буквально за несколько секунд. Конечно, с тех пор многое изменилось, и Инга стала сильнее, но сейчас она была явно в проигрышной позиции: садистка и внушительница – убойный дуэт.

– А ты, – Шала повернулась к их оболваненному спутнику, – не должен никого сюда подпускать, убей любого, кто сунется в подвал.

– Да, госпожа, – ответил Ермолин и вышел в коридор.

– Болванчик, – подвела итог Инга.

– Это точно, – согласилась с ней Шала, – но очень полезный болванчик. А теперь можешь начинать молиться своему слабаку Сиору. Хотя, какой он теперь бог? Он только тень во тьме.

Инга поняла, что её время заканчивается, и попыталась нанести удар первой. Сосредоточившись на Агате, она мысленно приказала той атаковать Шалу. И ничего не произошло, она чувствовала, как приказ ушёл, а потом, словно налетев на стену, разбился, как хрустальный бокал, в её голове даже раздался отчётливый звон. Шала расхохоталась, она, похоже, перехватила этот призыв, и её искренне позабавила попытка Инги.

– Агата, – скомандовала блондинка, – твой ход.

Инга закричала, свалившись на пол и чувствуя, как обугливаются ноги. Гарпия не теряла зря времени, её дар усилился. Она попыталась излечить себя и ей даже на секунду это удалось, боль спала, но тут в голове стало очень пусто, свет начал медленно меркнуть, и девушка почувствовала чужое холодное липкое прикосновение. Боль мгновенно вернулась, вернулась гораздо сильнее, чем прежде. А потом её выкинуло из сознания в изнанку мира. Инга стояла посреди своей камеры, никаких кандалов, никакой боли, а напротив неё застыла паломница, мерзкая в своём истинном облике: дряблая морщинистая кожа, красная, словно обваренная в кипятке, провалы полные тёмного огня вместо глаз, беззубый рот и пакля серых грязных волос вместо ярких блондинистых в реальности, а вместо высокой плотной груди два плоских блина, свисающих по пупа.

– Нравлюсь? – усмехнулась Шала. – Ничего, через сотню лет ты стала бы здесь выглядеть точно так же. Но я тебя избавлю от этого. Сейчас Агата уродует твоё тело, а я займусь тем, что вы, люди, называете душой – искрой жизни.

– Подавишься, – огрызнулась Инга и, сосредоточившись, девушка швырнула в паломницу энергетический сгусток.

Шала просто отмахнулась рукой, и яркий шар, переливающийся всеми цветами радуги, улетел сквозь серый потолок камеры.

– Ещё попробуй, – предложила она, скучающим голосом.

И тут Инга поняла, что вляпалась, её знаний не хватало на борьбу с такой могучей противницей, она явно переоценила свои силы, прикованная к стене, истязаемая Агатой, изгнанная в изнанку из собственного сознания. «Если атаковать не вышло, надо обороняться», – приняла решение девушка и прикрылась защитным экраном, как сделала в Старой Москве, дождавшись помощи Бура. Шала, не торопясь, подошла к краю купола и постучала по нему, словно в дверь.

– Тук-тук, есть кто дома? – иронично поинтересовалась она. – Сколько там сидеть намерена?

Инга промолчала.