Осколки легенд. Том 2

— Скажи, воин, — Антихон, услышав голос за спиной, привычно развернулся всем телом, готовый отразить внезапную атаку, — где ты взял этот клинок?

Вопрос задал старик-нищий, сидевший до этого у входа на рынок с плошкой, в которой сиротливо лежал одинокий медяк.

— А тебе что за печаль? — бесстрастно спросил Антихон.

— Это гладиус одного из моих братьев. А может, даже и мой, — опустил глаза нищий.

— Твой? — свел брови Антихон. — Это как так?

— Я не всегда побирался, — расправил плечи старик. — Когда-то я был легионером императора.

— Ты? — Антихон захохотал, к нему присоединился торговец.

— Да! — Старик смотрел прямо и уже не отводил глаза. — Я служил в Последнем легионе. Я был среди тех, кто вышел на последнюю битву со злом. Ты ведь нашел этот гладиус там, под дворцом короля?

Рука нищего, усыпанная пигментными пятнами, ткнула в сторону дворца.

— Да, там, — кивнул Антихон.

— Вот там и случился последний бой легиона.

Антихон не был склонен к рефлексии и филантропии, но старик его заинтересовал.

— Пойдем, отец. Расскажешь мне про этот легион и битву.

Около рынка стояла небольшая закусочная, прямо на улице, под открытым небом. Именно там, на уютной веранде, за кувшином вина, нищий начал свой рассказ о вроде бы уже и далеких, но еще таких недавних временах, когда он был молодым еще совсем парнем, принятым в ряды легиона, названного Последним, поскольку после смерти императора Тория легион возрожден не был, так как не стало того, кто бы повел его в бой.

Старик оказался прекрасным рассказчиком, и перед глазами Антихона прошли величественные картины прошлого, в которых воины в кожаных доспехах огнем и мечом ниспровергали исконных врагов человека — нагов, он рассказывал о мужестве и отваге этих людей, об их самопожертвовании и бесстрашии.

Рассказал он и последней битве, когда на смертном поле сошлись все оставшиеся рати императора людей Тория и короля нагов Флосса, как император в поединке поразил Флосса, но и сам погиб от предательского удара в спину — наги не слишком-то чтили кодекс поединка.

Рассказал он о том, как весь легион пал на этом смертном поле, как от него осталось лишь восемь бойцов, которые, узнав, где находятся последние из уцелевших змеелюдей, направились в их логово.

— Теперь там просто подземелье, над которым стоит дворец. А тогда это было капище нагов, там находился их последний алтарь, который мог бы возродить это племя спустя века… — рассказывал старый легионер.

Восемь воинов спустились вниз, а обратно выполз только один, израненный и изуродованный. Но все наги остались там, и алтарь был разрушен. Не следовало теперь людям бояться того, что когда-нибудь шипящие волны смерти зальют ядовитым потоком их города.

Антихон слушал эти истории и удивлялся себе. Последние годы он бежал от общения, а сейчас его заполняло какое-то странное чувство зависти к этому старику, у которого было такое братство, пусть и давно. У него самого не то что боевых, но и простых-то друзей сроду не водилось…

— Вот так я и остался последним легионером, — закончил свой рассказ старик. — А спуститься снова в это подземелье не смог — сначала болел, а потом там дворец построили, кто меня в него пустит…

Антихон молча пододвинул ему гладиус, старик схватил оружие и прижал к груди. После влажными глазами посмотрел на Антихона и сказал:

— Я не спас тогда свой клинок, но я спас главное.

Положив гладиус на стол, старик полез в сумку и вынул оттуда пеструю тряпку. Налетевший ветерок расправил ее, и Антихон увидел, что это знамя, на котором был нарисован кулак в латной перчатке на фоне шлема.

— Знамя Последнего легиона, — гордо сказал старик. — Храню всю жизнь.

— Оп-па, какая прелесть, — раздался чей-то голос, и знамя покинуло руки старика.

Его разглядывал, держа в руках, здоровяк — варвар из клана «Двойные львы», главная резиденция которого находилась неподалеку.

— Отличная тряпочка, — сообщил варвар, боец с невысоким уровнем, но, похоже, большим самомнением, двум своим друзьям, стоящим рядом с ним. — Во флаг-комнату повесим.

У каждого порядочного клана была флаг-комната, где тожественно развешивались флаги поверженных кланов, добытые вымпелы и иная игровая символика.

— Это мое — возмущенно сказал старик. — Мое!

— Нет, непись, — засмеялся варвар, — это теперь наше. Пошел отсюда.

Старик перегнулся через оградку веранды и попытался ухватить флаг. Варвар нахмурился, а один из его приятелей, пожав плечами, достал эспаду и ударил старика между ребер.

Нищий тоненько вскрикнул и повис на оградке. Его пальцы все еще хватали воздух, пытаясь достать недостижимое.

— Дурак какой-то — хмыкнул убийца, убирая клинок в ножны.

— Непись — согласился с ним третий спутник варвара.

Приятели собрались было идти дальше по своим делам, как Антихон, неожиданно для самого себя, сказал:

— Флаг оставь.

Все трое повернулись к нему.

— Чего? — недоумевая, переспросил варвар.

Антон встал, приподнял тело легионера и усадил его на стул, прошептав: «Ты погоди, батя», после чего легко перепрыгнул через оградку и встал напротив воинов «Двойных львов».