Осколки легенд. Том 2

— Тем более с их антикварными рациями, — добавил Жора. — Н-да.

— Может, не будем терять времени? — предложил доктор, глянув на небо, которое своим цветом все сильнее напоминало желток в яичнице-глазунье. — Тем более что, похоже, дождь начинается.

Причина, по которой команда «Двадцатки» не смогла покинуть планету АБ-190573-С, выяснилась быстро — ряд поломок, явно случившихся при посадке, плюс проблемы с топливным резервуаром. Не такие, как у катера, но для кораблей того времени серьезные, которые сами космонавты, без специально обученных людей, исправить не смогли бы. Потому остался здесь навсегда и экипаж, и его капитан, по старой традиции покинувший судно последним. Его останки космонавты обнаружили в кают-компании, рядом с аккуратно заполненным бортовым журналом. И тогда, и сейчас данный документ заполнялся по старинке, вручную, этот обычай был сохранен в память о тех дальних временах, когда люди только-только начали открывать для себя Землю.

Новые технологии, универсальные ремонтные комплекты, запасы раритетов, которые штурман, оказывается, контрабандой захватил с «Добровольского» с собой, а также помощь Палыча, которого Коноплев с помощью умелых рук и такой-то матери смог подключить к бортовой системе, выручили новое поколение покорителей космоса там, где, увы, некогда спасовали ветераны. Были еще изрядные опасения насчет того, примет ли топливная система новые кристаллические смеси, те, что входили в аварийный набор, легкие, но очень эффективные, но и тут все обошлось.

И все равно у всех нутро ходило ходуном до самого того момента, когда «Двадцатка», пробив страшную и свирепую атмосферу АБ-190573-С, не вышла на ее орбиту и Жора, выдохнув, не заверил всех, что связь есть.

— Вы видели, видели! — махал руками наконец-то потерявший свою вечную невозмутимость доктор. — Когда взлетали? Какой там шел фронт! Там все желтое было! Это — ветер! Тот самый! Который всё сносит на своем пути!

— Корабль простоял столько лет, значит, не всё, — резонно заметил Рик.

— Мне другое интересно, — пригладил волосы Эдгар. — Капитан, почему вы были так уверены в том, что именно на этом корабле нам удастся покинуть планету? Еще там, на площадке, возле катера?

— Были же другие пять кораблей, и два из них находились куда ближе, чем «Двадцатка», индийский и немецкий. Нам Коноплев рассказал, — добавил Антон. — Да, все получилось, но хочется понять.

— Все просто, — повернулся к нему капитан. — Это вопрос доверия.

— Доверия к кому? — спросил Антон. — Или чему?

— Что означает данный знак? — ткнул капитан пальцем в букву Z, которая красовалась на коробке — обиталище координатора, обретшего на корабле-ветеране новый дом.

— Заслон, — в один голос ответили Эдгар и Рик, причем последний добавил: — Это всем известно. Именно они делают разумные системы, которые стоят на всех кораблях дальней разведки. Да и не только их, там много чего «заслоновского» стоит.

— Правильно, — кивнул капитан. — А теперь гляньте наверх. Вон видите шильдик? И вон. И вон там. И вот здесь, у меня, на панели управления тоже.

И правда, почти каждый из механизмов или приборов, будь то регулятор потоков, гидролизатор или рация, был снабжен медной пластинкой, на которой виднелся какой-то текст.

— Вот тебе и ответ, — пояснил капитан. — Что там написано?

— Большими буквами сверху — ЗАСЛОН, — вытянувшись в струну и потерев потемневшую от времени медяшку, сказал Рик. — И мелкими, полукругом: «За качество отвечаем!»

— Все так и есть, — улыбнулся капитан и повернулся к огромному смотровому стеклу, за которым мерцали миллионы звезд. — Говорю же — вопрос доверия. Я знал, кто тогда делал корабли и как делал. Выходит, зачем нам какие-то другие, чужие, если есть этот? Если есть наш. Штурман, курс на планету Леда! И прибавьте скорости!

А это вообще самый первый рассказ, который я написал, случилось это в далеком уже 2013 году. Сейчас мне отлично видно, насколько он беспомощен в литературном смысле, причем настолько, что я даже изначально не хотел включать его в данный сборник. Но потом подумал, подумал и решил — пусть будет. Нет ничего глупее, чем стыдиться своего труда, даже если сейчас он выглядит неказисто. Потому я даже менять в нем ничего не стал. Пусть все остается так, как было…

Последний легионер