ОСКОЛКИ ЧЕСТИ

- Тогда метра в глубину будет достаточно. - Он продолжал копать, резко вонзая в землю несоразмерную лопатку. Холодный свет озарял его лицо снизу, отбрасывая вверх причудливые тени от тяжелого подбородка, прямого широкого носа и густых бровей. Корделия заметила старый изогнутый шрам на левой стороне его подбородка. Сейчас барраярец напоминал короля гномов из какой-нибудь старинной скандинавской саги, выкапывающего бездонную яму.

- Где-то рядом с палатками остался длинный шест. Я могла бы закрепить этот огонек повыше, чтобы он освещал яму, - предложила она.

- Было бы неплохо.

Покинув круг холодного света, она направилась к палаткам и отыскала шест именно там, где она оставила его этим утром. Вернувшись к могиле, она привязала люминофор к палке стебельками жесткой травы и воткнула шест в землю. Круг света стал заметно шире. Вспомнив о своем намерении набрать для Дюбауэра папоротника, Корделия направилась к лесу, но вдруг остановилась.

- Вы слышали? - спросила она Форкосигана.

- Что?

Яма была ему уже по колено, и даже он к этому времени слегка запыхался. Перестав копать, он замер, настороженно вслушиваясь в тишину ночи.

- Какой-то… топающий звук со стороны леса.

Он подождал еще минуту, затем покачал головой и продолжил работу.

- Сколько у нас люминофоров?

- Шесть.

Так мало. Ей не хотелось растрачивать их, зажигая два одновременно. Она уже собиралась спросить у него, не возражает ли он побыть некоторое время в темноте, когда шум раздался снова, более отчетливо.

- Там что-то есть.

- Это мы знаем, - буркнул Форкосиган. - Вопрос в том…

В круг света одновременно ворвались три существа. Корделия успела разглядеть проворные приземистые тела, слишком большое количество черных волосатых ног, четыре черных бусинки-глаза на безшеей голове и острые как бритва желтые клювы, которые клацали и шипели. Эти животные были размером со свинью.

Форкосиган среагировал молниеносно, ударив ближайшую тварь точно по морде лезвием лопаты. Вторая зверюга бросилась к телу Роузмонта, вцепилась в руку покойника и попыталась уволочь его в темноту. Корделия схватила свой шест и со всей силы ударила тварюгу между глаз. Клюв со скрежетом перекусил конец алюминиевого шеста, однако тварь, зашипев, отступила.

К этому моменту Форкосиган уже успел выхватить свой боевой нож и энергично отгонял третьего зверя, крича и пиная его своими тяжелыми ботинками. Острые когти рассекли ему ногу, брызнула кровь, но ему удалось так садануть ножом эту тварь, что она визгом и шипением понеслась обратно в лес, а следом за ней и остальная шайка.

Воспользовавшись передышкой, Форкосиган наконец вытащил парализатор, застрявший, судя по его приглушенным проклятиям, в слишком глубокой кобуре нейробластера, и настороженно вгляделся в темноту.

- Пушистые крабы, а? - проговорила задыхающаяся Корделия. - Ох, Стьюбен, шею тебе сверну!

Ее голос сорвался на визг, и она стиснула зубы, решив, что лучше пока помолчать.

Форкосиган обтер испачканное черной кровью лезвие об траву и вернул нож в ножны.

- Думаю, могилу тут нужно копать глубиной метра в два, - сказал он серьезно. - Может, даже больше.

Корделия вздохнула, соглашаясь, и вернула укоротившийся шест на прежнее место.

- Как ваша нога?

- Я сам позабочусь об этом. Вы лучше идите проведайте своего мичмана.

Задремавший было Дюбауэр был разбужен шумом и снова порывался отползти подальше. Корделия попыталась успокоить его, затем у него начался очередной припадок, после которого, к ее глубокому облегчению, он наконец уснул.

Тем временем Форкосиган уже успел перевязать свою рану - среди его снаряжения нашлась и маленькая аптечка - и снова принялся копать, разве только чуть медленнее. Когда глубина ямы достигла его плеча, он поручил Корделии выгребать из нее грунт, используя в качестве ведра ящик для сбора биообразцов. Около полуночи он возвестил из темной ямы:

- Вот и все.

Выбравшись из могилы, он обозрел результаты своего труда.

- То же самое можно было бы сделать с помощью плазмотрона за пять секунд, - проговорил он, тяжело дыша. Он весь перепачкался и сильно взмок, несмотря на ночную прохладу. Над ущельем, по дну которого протекал ручей, поднимались струйки тумана.

Вдвоем они подтащили тело Роузмонта к краю могилы. Форкосиган помедлил.

- Вы не возьмете его одежду для вашего мичмана?

Это было чрезвычайно практичное предложение. Корделию возмущала идея хоронить Роузмонта нагим, но в то же самое время она корила себя за то, что не подумала об этом раньше, когда Дюбауэру было так холодно. Она стащила одежду с окоченевшего трупа, испытывая при этом жуткое ощущение, будто раздевает гигантскую куклу. Затем они свалили тело в яму - оно упало на дно с глухим стуком.

- Подождите.

Корделия вытащила из кармана комбинезона Роузмонта платок и спрыгнула в яму. Она накрыла платком лицо покойного. Это был ничтожный, абсурдный жест, но от этого ей почему-то стало легче на душе.

- Теперь все.

Они забросали могилу землей, гораздо быстрее, чем копали, и как следует утрамбовали грунт ногами.

- Вы не желаете совершить какой-нибудь обряд? - спросил Форкосиган.