Оскал тьмы

— Почему он бедный? Понравился? — Петя шутливо подмигнул.

Александра качнула головой:

— Ваня у Степушкина лапу медвежью нашел, уже акт составил, что это та лапа, какой метки ставили на месте убийств!

— Ого! Степушкин влетел.

— А ты веришь, что он?

— Надо все раскопать, тогда станет ясно. А сам он что говорит?

— Говорит, что не виноват.

— Было бы удивительно, если бы он говорил обратное. Знаешь, майор, что мне непонятно, не совсем ясно? — Петя задумался, потом пристально посмотрел Александре в глаза. — Если Степушкин действительно сообщник угонщиков «золотого» вертолета и случайно узнал, нет, предположим, не случайно узнал, а специально притворился накануне больным, чтобы на среду (день появления в пределах базы вертолета) остаться в поселке и стереть информацию, почему он не убил Сапина сразу, а только после гибели Семина и Васина, аж в пятницу — через два дня?

— Непонятно. Расспросим Степушкина.

— Так он не признается… Дай подумаю. Степушкин мог стереть информацию уже в среду. Сапин вдруг возжелал на время отлучиться, Степушкин его подменил…

— Не положено по инструкции!

— Какие инструкции? Вспомни, что офицеры говорили — они здесь сами себе хозяева. Сюда, по инструкции, не положено заходить кому попало, а уверен, сюда табунами ходят все операторы. Да и мы. Пульт брошен, мы, хоть и следователи-секретники, люди посторонние, а сидим здесь. Вот тебе и секретная база на боевом дежурстве! Бардак. Понятно? Значит, рассуждаем дальше: Степушкин стер информацию в среду, но ведь Сапин знал о вертолете, почему никому не сказал?

— Может быть, сказал.

— Про вертолет все молчат. Стереть в среду информацию Степушкин мог только при одном условии: он сам находился здесь в момент, когда вертолет приземлялся в окрестностях базы. Один. Вот как мы сейчас.

— Почему же он убил Сапина в пятницу? — Александра внимательно следила за рассуждениями Пети.

— Потому что погиб Семин (вопрос, по какой причине его убили, может, что видел случайно?), вызвали следователей из Москвы, и они, то есть мы, все равно полезли бы в данные локатора.

— Вы бы с Ваней не полезли. Вы бы все сделали просто — назначили виновного и быстро бы закрыли дело! «Золотой» вертолет — это моя идея, — усмехнулась Александра.

— Без обиды отдаю все лавры моей любимой начальнице, — пошутил Петя.

— Ты уже успел меня полюбить? — хмыкнула Александра. Она заметила, что общество Загина действует на нее подобно благотворному бальзаму.

— Как начальника я полюбил вас с первого взгляда, — не растерялся Петя. — Так вот, тут же не знали, что мы без тебя, начальница, такие обалдуи. Ждали серьезных людей.

Александра непроизвольно прыснула — и это асы секретного сыска! О, Господи, пошли силы управлять такими товарищами!

Петя продолжил:

— Так вот, Степушкин понял, что мы расспросим Сапина, что да как, про среду, и он выложит — подменялся Степушкиным. И Сапина не стало… А потому про Степушкина можно смело забыть.

— Как так? — с преувеличенным удивлением спросила Александра. Ей понравилось, что Петя, как и она, не воспринимал Степушкина единственным подозреваемым.

— Потому что мои слова — только предположения. Шитье дела белыми нитками… Кстати, начальница, ты знаешь, почему так выражаются?

— Знаю. Я девушка образованная. В Российской империи, то есть при царе, дела уголовные и политические — листы допросов, показания свидетелей, акты экспертиз — все это сшивалось белыми нитками. Элементарно, листы сшивались иголкой, а нитки были белыми.

— Так вот. — Петя многозначительно прочистил горло громким хрипом. — Сапина мог подменить и не Степушкин, а Синицын, к примеру, или Бабкин. Или его вообще никто не подменял, он сам засек объект и сам стер информацию. Почему Сапин никому про вертолет не рассказал? А может, он засек не вертолет, а что-то другое?

— Что? — Александра весело ухмыльнулась. Чересчур плотные построения завели Петю в тупик. — Что засек? НЛО?

— Может быть… Не знаю, — простодушно пожал плечами Петя. — Про это знали только Сапин, и тот, кто его убил… Ясно одно: что-то они засекли, и здесь начался бардак.

— Хорошо. — С этим утверждением Александра внутренне согласилась. — Дописывай акт, а я пойду. Надо переговорить с Фарафой.

— Есть вопросы к полковнику?

— Да он носится с автоматами офицеров, как курица с яйцами. На минуту вышла, он их уже в ящик для оружия запер… Ладно, придешь в канцелярию, как закончишь…

Александра вышла из операторской. В тумане моросил мерзкий дождичек. Где теперь искать вредину Фарафу? Все они здесь какие-то сдвинутые.

Она пошла к домику с приоткрытой дверью. Как только она прояснит вопрос с автоматами и выслушает упреки Фарафы о легкомысленном обращении с оружием, сразу же направится в радиорубку. Там следов медвежьих когтей не было. Вот это было странно. Вообще, всплыло столько новых обстоятельств, а ясности никакой! Кошмар! Таежный кошмар! Другого выражения не подберешь.

Из домика вышел озабоченный Фарафа.

«На ловца и зверь бежит», — усмехнулась Александра.

— Товарищ полковник, я к вам. Заходила на пульт, Загин сказал, вы вышли.