Оскал Фортуны. Трилогия (СИ)

   Воин тоже задал пару вопросов. На этот раз она не сплоховала и честно отыграла роль поттеровского Добби, смиренно добавляя "мой господин Конзимо-сей".

   Полная женщина лет тридцати - тридцати пяти, бегло осмотрев его, принесла в чашке противный горький и очень горячий отвар. Алекс глотала его мелкими глоточками, разглядывая одежду женщины. Светлая кофта, по верх нее платье с длинными рукавами, запахнутое наподобии банного халата. Пояс с кокетливым бантом, затянутый почти под грудью. Не смотря на то, что одежда сильно напоминала земную китайско - корейско - японскую, в лицах аборигенов почти не было ничего азиатского. Нормальные европейские физиономии, только кругловатые.

   Появление таинственного Алекса стало грандиозным событием для жителей Озерного дома, хоть на какое-то время разогнавшим царившую там унылую скуку. Даже госпожа Гатомо заинтересовалась необычной находкой и распорядилась оказать больному необходимую помощь. Не отстали от хозяйки и прочие обитатели поместья. В дом слуг за день не один раз забегали все служанки. Слуги мужчины пытались разговорить Алекса, расспрашивая его о самых обычных вещах. Но тот только горько вздыхал, разводя руками. Не рассказал он ничего и соратнику Конзимо. А вечером к больному пришла сама госпожа Шанако Гатомо. Заглушив боль чашкой опиумной настойки, поддерживаемая под руки двумя служанками, она впервые за много дней спустилась из своих комнат на втором этаже. Усевшись на раскладной стульчик, Гатомо стала разглядывать незнакомца.

   Худой, неопределенного возраста, лысый. Алекс не производил приятного впечатления, вот разве что голубые глаза, так редко встречавшиеся у жителей тонгутов, казались красивыми.

   - Моя госпожа Гатомо-ли, - проговорил он. - Спасибо тебе за то, что приняла меня в своем доме и не дала погибнуть.

   - Что с ним, Симара? - спросила госпожа.

   - Горячка, - поклонившись, ответила служанка. - Он сильно отощал. Наверное, долго пробыл в горах.

   - Ты помнишь, откуда ты? - спросила Гатомо.

   - Нет, моя госпожа, - вздохнув, ответил Алекс. - Я не помню ничего кроме имени.

   - Он поправится?

   - Конечно, Гатомо-ли. Я напоила его жаропонижающим отваром, вечером прикажу Кикуре приготовить ванну с травами...

   - Постой, - сморщилась госпожа. - Не части. У тебя еще остался настой золотого корня?

   - Да, Гатомо-ли.

   - Дай ему, путь быстрее поправляется.

   - Но он нужен тебе, госпожа...

   - Мне уже ничего не нужно, - резко оборвала ее Гатомо. - И не заставляй меня повторять дважды!

   - Слушаюсь, моя госпожа.- Симара низко поклонилась.

   - Все, я устала, пойдемте отсюда. Душно тут.

   Оплывшую женщину с болезненно - бледным лицом, подхватили под руки две служанки и с трудом подняли ее на ноги. Александра проводила взглядом выходивших из домика женщин. Даже ей стало понятно, что дни местной хозяйки сочтены. Ее глаза напомнили Алексу взгляд Витьки - торчка, наркомана с их улицы. Такие же пустые, бессмысленные и одновременно лихорадочно-блестящие. Этот визит оставил тягостное впечатление. В остальном все пока шло неплохо. С помощью одного из слуг она (в данном случае скорее - он) впервые самостоятельно посетила местный туалет типа "сортир", приятно поразивший чистотой и тщательностью отделки.

   На ужин ей принесли чашку риса с овощами, политыми соусом, кусок пшеничной лепешки и кувшинчик козьего молока. Потом пришла служанка Какура, пожилая серьезная женщина в переднике, надетом поверх платья.

   - Пойдем, Алекс, Симара велела тебе ванну с травой сделать.

   Александра с трудом поднялась, держась за стену.

   - Эй, Чикут! - крикнула она одному из слуг. - Помоги проводить Алекса до бани.

   Невысокий толстячок с постно - ехидной физиономией обиженно проворчал:

   - Почему я?

   - Потому, что все еще заняты, а ты уже кверху брюхом лежишь! Или мне Симаре сказать?

   Очевидно, служанка госпожи обладала здесь непререкаемым авторитетом.

   В просторной бане, освещенной тремя масляными фонарями, Алекс уложили на скамью и вывалили на спину ведро теплой, дурно пахнущей грязи. Женщина развезла ее по ногам и спине Александры ровным слоем, и проговорив:

   - Лежи, - занялась ванной, которая представляла собой большую деревянную бадью, наполненную горячей водой. Служанка сыпала туда какие-то травы из глиняных горшков, помещение наполнилась острым, пряным ароматом. Как следует перемешав воду, женщина вернулась к Алекс и счистила грязь деревянным скребком, потом помогла встать и залезть в бадью. От жара перехватило дух.

   - Горячо! - взвизгнула Александра.

   - Сиди! - рявкнула служанка. - Не сваришься!

   Алекс сцепила зубы. В той жизни она не особенно любила мыться.

   - Вариться то нечему, - продолжала ворчать старая женщина. - Кожа да кости! Где только тебя носило.

   Александру так распарило и развезло, что выбраться из ванны удалось только с помощью Чикута. Она не помнила, как одела новые, чистые штаны и рубаху, как слуга провожал ее обратно, не давая свалиться по дороге. Последнее воспоминание того вечера - это Симара с бутылью из толстого синего стекла в руках.