Оскал фортуны

Уже не молодой, грузный человек поднялся со стула и отвесил короткий поклон.

– Даиро Татсо – младший сын.

На Сайо взглянули темно-карие, почти черные глаза, сверкавшие из-под густых ресниц. Девочка почувствовала странное замешательство и поспешно отвела взгляд.

– Госпожа Хино Татсо – моя супруга.

Увешанная золотом женщина кивнула густо набеленным лицом.

– Юшоко Татсо – старшая невестка.

Молодая женщина с грустными глазами улыбнулась уголками губ.

– И моя младшая дочь – Сендзо!

Вот в чьих глазах Сайо прочла нескрываемую зависть и восхищение. Младшая дочь вышла из-за стола и, подойдя, протянула ей руку.

– Прошу тебя занять место рядом со мной.

– Для меня это честь, Татсо-ли, – ответила Сайо.

Едва она уселась на мягкое сиденье, двери отворились, и показались слуги, несущие подносы с едой. Сайо решительно отказалась от водки, тогда по мановению руки баронессы ей принесли белого вина. Девочка пригубила из бокала и принялась за еду. Несмотря на голод, она ела понемногу и подчеркнуто медленно. Блюда были шикарные, такие же, как и на празднике цветения риса в Токого-маро.

– Напав на соратников сегуна на моей земле, разбойники оскорбили мою честь, – сказал барон после первой перемены блюд. – Они будут найдены и уничтожены.

– Смерть благородных воинов не должна остаться безнаказанной! – громко произнес старший сын Татсо.

– Наверняка господин Айоро захочет узнать подробности, – продолжил барон. – Единственный свидетель произошедшего ты, Сайо-ли.

– Я ничего не видела, – ответила девочка, скромно потупив взор. – Когда напали разбойники, слуги спрятали меня в лесу.

Ей почему-то не захотелось делиться с Татсо подозрениями Алекса.

– Я отправил гонца в Канаго-сегу, – продолжил барон. – Думаю, дней через семь мы получим письмо от господина Айоро. До этого ты можешь пожить в Татсо-маро.

– Отец, – вступил в разговор Таиро, голос у него оказался мягким и словно бархатным. – Ты собирался отправить меня в Канаго-сегу через три дня. Может быть, наша гостья согласится поехать со мной?

Барон взглянул на девочку.

– Как тебе такое предложение, Сайо-ли?

Прежде чем она смогла что-то ответить, вмешалась баронесса.

– Бедняжка устала, пережила ужасную ночь. А вы торопите ее с принятием такого важного решения! Пусть она сначала отдохнет, придет в себя, а уж потом будет думать, как ей поступать дальше.

– Благодарю тебя, Татсо-ли, – склонила голову Сайо. Она действительно не знала, что сказать.

После обеда управительница проводила Сайо в ее комнату, и девочка, наконец, смогла лечь. Баня, легкое вино и напряженная беседа утомили и без того уставший разум. Девочка очень скоро заснула и спала крепко, без сновидений.

Возясь вокруг раненого Сабуро, лекарь и помощники тихо переговаривались, не обращая никакого внимания на Александру. Та пожала плечами и, устроившись в уголке на бывшем месте Сайо, задремала под скрип колес и негромкое бормотание.

– Вылезай! – разбудил ее громкий крик.

Александра открыла глаза и невольно сощурилась. Сквозь открытую дверь вовсю бил яркий солнечный свет.

– Тряпье свое не забудь, – проворчал кто-то. Она подхватила узлы и спрыгнула на булыжную мостовую. «Цивилизация», – подумала Александра, оглядываясь вокруг. Купеческий караван стоял на широком дворе позади П-образного здания. Вокруг суетилось множество чрезвычайно занятых людей. Один из таких – бородач в добротной коричневой куртке с широким синим поясом – глядел на нее из-под грозно сведенных жидких бровей.

– Хватит таращиться! Бери узлы и пойдем.

– Куда, почтенный? – спросила Александра. – Это вещи моей госпожи…

– К ней и пойдем! – повысил голос мужчина. – Наш господин поселил ее в покоях для гостей.

Алекс похватала тряпье и последовала за провожатым. Бородач косился на нее, видимо ожидая удивления или даже восхищения бестолковой деревенщины на кичливо выставленное в коридорах богатство барона Татсо. Вот только все увиденное Александрой не стоило одной лестницы Эрмитажа.

Им навстречу попалась пожилая толстуха в богатом платье. Провожатый низко поклонился. Во избежание неприятностей Алекс последовала его примеру.

– Вещи Сайо-ли? – спросила она.

– Да, моя госпожа, – подтвердил бородач.

– А это ее слуга? – она ткнула пальцем в Александру.

– Да, Нороно-ли, – ответила Саша.

Густо зачерненные брови женщины полезли на лоб.

– Ты смеешь говорить, когда тебя не спрашивают? – прошипела она.

Алекс поняла, что сейчас может произойти нечто ну очень неприятное. С шумом бросив вещи, она рухнула на колени, ткнувшись лбом в лакированный пол. «Перехимичила», – подумала она, чувствуя, как на лбу набухает порядочная шишка.

Видимо, такое унижение пришлось даме по нраву.

– Встань, – приказала она. – И запомни. Здесь тебе не деревня! Говори только тогда, когда тебе прикажут. Понял?

– Понял, о моя госпожа Нороно-ли.

– Тащи свои тряпки.

Женщина прошла мимо, обдав Александру густым запахом чего-то приторно-сладкого. Бородач проводил ее взглядом и посмотрел на Алекс:

– Тебе жить надоело?

– Пока нет, – честно ответила она.

– Тогда не забывай, где ты.

– Теперь точно не забуду, – ответила она, потирая разбитый лоб.