Оскал фортуны

«Неужели катарги и в самом деле отдадут мне его на воспитание? Или он просто чем-то приболел, потерял аппетит, и они его ко мне привезли, так сказать, для лечения? Они, видимо, запомнили, как он клевал у меня с руки крошки сухариков, и возомнили, что я одной с ними крови. Или просто – летающий ветеринар. Может быть… Потому что стать приемным отцом для такой птицы – вообще ни в какие рамки не укладывается. Вон его дядька в какие размышления впал… Или это все-таки любящая тетушка? Да и вообще, почему я раньше не задумывался, кто мне достался на лечение? Может, это не он, а она? Мурчача? Хм! Если бы я еще в этом деле разбирался. Не буду же я, словно заядлый орнитолог, сейчас этого малыша переворачивать вверх тормашками. Или метку ему на лапу ставить. Хотя если бы был при себе чип из последних галактических новинок, обязательно бы на Мурчачо подвесил. Ведь никто не знает, как они мигрируют, да и вообще, совершают ли дальние перелеты. Как бы там ни было, но как именно поступят катарги, мне ни в жизнь не догадаться. Другое дело, если они увидят пришедшую ко мне помощь и посчитают спасателей угрозой для своего мелкого соплеменника. Тогда как бы и мне не досталось при таких разборках. Это раз. А во-вторых, если меня таки утвердят приемным отцом, то как это будет выглядеть? Мне больше заниматься нечем, как только хищного летающего гиганта вскармливать. Да у меня дел выше головы, война идет, а как я помню, эти птенцы уже на третий месяц летать начинают! Да иметь такого воспитанника – сущий кошмар. Он все на свете перевернет и переломает. А что не сумеет поломать, то раздолбит своим жутким клювом.

Виктор осторожно потрогал свое все еще распухшее ухо и присмотрелся к взрослой особи: «Сидит, думает… Вот ведь явно умное создание! А говорят, когда обидеть хотят, «птичьи мозги». Тогда как, если здраво рассуждать, катарги и в самом деле очень умные. Если проанализировать все их действия досконально, то даже страшно становится. Ну какое животное догадается принести человеку не только мясо, но и хлеб? А потом и топор с дровами. Получается, они наверняка знают, что мы питаемся только жареным мясом. И могут разобраться, для чего служит топор. Ведь не принесли они мне меч или кузнечный молот? Не принесли. Что из этого следует? Только одно: или они были разумными очень давно, а теперь одичали; или они стоят уже на первой ступени к цивилизации. А то и на второй, учитывая, что им палку брать в руку нет необходимости. Они вон уже сразу бревна хватают! Значит, что? Да ничего! Просто надо стараться всеми силами продолжить с ними контакт. Вплоть до того, что смиренно принять на свои плечи груз опекунства. Возможно, что я участник первого контакта со вторым разумным видом на данной планете. Поэтому, вперед!»

Дав самому себе такую команду, Менгарец уложил жутко отяжелевшего за последний день птенца себе за пазуху и вплотную приблизился к взрослому катарги. Тот вроде как и сам удивился. Вопросительно зашипел и замер, рассматривая в упор стоящего перед ним человека. Находиться совсем рядом с такой мощью было малость боязно, но если до сих пор не заклевали, то и дальше нет причины. Придя к такому заключению, человек вновь возобновил свой монолог, пытаясь отследить хоть какую-то определенную реакцию на те или иные свои слова, жесты и телодвижения.

Вначале ничего не получалось. Огромная птица скорей всего ничего не понимала. Или не хотела понимать. Но потом Виктору пришла идея показывать наглядно свои знаки на птенце. Для этого он приволок кусок бревна, который с одной стороны прогорел, а с другой – оставался ровным от распила, и установил его на попа. На верхнюю ровную площадку усадил Мурчачо и начал представление. Или скорей всего обучение языку жестов. Времени имелось предостаточно, и думать теперь о собственном спасении не приходилось. Правда, посматривать на небо время от времени и подкидывать регулярно в костер шкурки – тоже не забывал.

Все жесты или действия дублировались свистом. Потому что этот язык звуков считался одним из самых древних и универсальных во вселенной. Другое дело, что и сам пришелец знал его на уровне нескольких уроков в группе детского садика. Но сама суть и правила обучения в памяти остались.

Выбрал самые основные сигналы, которые необходимы для общения разумных созданий в первую очередь. В этот короткий список входили в основном приказы и просьбы. И к каждому из них давался конкретный, хорошо различимый по модуляции тона свист. К приказам относились слова и словосочетания: кушать, спать, не трогать, отойди в сторону, дай мне, помочь мне, спасаться от опасности. К просьбам: хочу есть, хочу спать, хочу согреться, давай дружить и хочу полетать. Последняя просьба была особенно актуальна в свете данной природной ловушки. Ведь пойми катарги трудности человека, вмиг бы вытащили из ущелья. Плюс к вышеперечисленному самозваный профессор попытался обозначить два существительных: человек, катарги. И два прилагательных: большой и маленький.