Оскал Анубиса

С этими словами она вонзила кинжал себе в грудь. Прямо под левый сосок. Туда, где бьется сердце.

С тихим стоном Мона медленно стала сползать по стене. Молодой человек подхватил ее на руки. Склонился к ее лицу и ласково потерся своим носом о нос девушки. Так некогда целовались древние египтяне.

Потом он согнулся в поясном поклоне перед Ануби-qom, а когда выпрямился, произошла странная вещь. Вместо одного Ральфа парней стало двое. Один безвольной куклой упал наземь, а второй, как бы сотканный из лунного света, прижимая к груди свою печальную ношу, шагнул в Темноту.

Мгновение, и его не стало. Словно и не было вовсе.

Миша и Бумба подскочили к Элизабет и помогли ей подняться. Девушка, словно окаменев, не сводила глаз с того места, где исчез призрачный молодой человек.

— Ничего не понимаю! — вдруг в сердцах топнула она ногой. — Ты можешь объяснить, что произошло? — обратилась она к Собакоголовому.

Тот кивнул.

— Эта история началась давно. Еще во времена строительства Великих Пирамид. Фараон Шепсескаф безумно любил свою жену Реджедет. Та, как казалось им обоим, тоже отвечала ему взаимностью. Но потом случилась беда, и царица предала своего супруга. После смерти Реджедет-Хенткавес ее душа Ка не нашла покоя в Аментете — Царстве мертвых. И бродила в потемках, снедаемая виной, пока свет не открылся ей. Как и мне. Но и душа Шепсескафа, ужаленная змеей предательства, также не могла упокоиться с миром на полях Иару. Она искала Реджедет, чтобы отомстить вероломной обманщице. Так и случилось, что Ка Хенткавес вошла в земную оболочку Моны, вытеснив и уничтожив собственную душу девушки, а Ка Шепсескафа, обнаружив предательницу, вошла в тело того, кто оказался поблизости с Моной-Хенткавес. К несчастью для этого бедного мальчика. — Он кивнул на тело Ральфа. — Хвала богам, что душа фараона сумела “мирно” ужиться с душой парня, а не стерла ее полностью и бесповоротно. Ральф порой и сам не осознавал, что делает.

— Его можно исцелить? — поинтересовался Миша.

— Несомненно, но на это уйдет много времени.

— А отчего Шепсескаф сразу не угрохал изменницу? — брякнул Бумба.

— Говорю же, что он очень любил свою ветреную супругу. Хотел сначала присмотреться, что у нее на уме. И когда увидел, что она полностью осознала свою вину и, буквально раздавленная ею, пытается хоть как-то исправить содеянное, решил помочь ей в поисках Бен-Бена. Хенткавес же так и не догадалась, что беспринципно используемый ею мальчишка-студент — это еще и муж ее, Шепсескаф. Она несколько раз приказывала Ральфу убить тебя, Бетси. Но ты что-то затронула в нем. Возможно, он даже и впрямь влюбился в тебя. А потом и

вовсе отказался от мести. И это странно. Как-то не в обычаях людей Та-Мери, для которых месть была священной. Тем более для неупокоенных душ. Вижу, что общение с вами вредно для нас, жителей Аментет. Ох и тяжело же управляться с этими мертвецами! — невесело пошутил Песиголовец. — Утомили они меня. Чувствую, задержался я в вашем мире. Еще немного — и домой не смогу добраться.

Перевел дух, утерев пот со лба. Потом зыркнул на Элизабет, скосил глаза на Ральфа, валяющегося на полу в бессознательном состоянии, дольше задержал взор на помосте, где нелюди Хенткавес собирались заняться мумификацией.

“Да! Да!” — беззвучно умоляла его девушка. И Песиголовец, словно услышав ее мольбу, нерешительно произнес:

— Поработать “по специальности” напоследок, что ли? Где там мой фартук?

Быстро, чтобы вдруг не передумал, Бетси подскочила к нему и подала кожаный фартук, подобранный ею с пола. Остался от одного из рассыпавшихся в прах “помощников” Моны.

Анубис облачился и стал тем, кем его и почитали в первую очередь древние египтяне: доктором, излечивающим тела и извлекающим души. Первооткрывателем обряда мумификации.

Нетвердой походкой Хентиаменти подошел к столу с инструментами, стоявшему рядом с возвышением, на котором покоилось тело профессора. Порывшись в груде металла, он извлек некий серпообразный предмет, изготовленный из блестящего металла: то ли из серебра, то ли из железа. Но не бронзовый, как все остальное. Прищурившись, посмотрел на вещицу и удовлетворенно кивнул.

Развернулся и склонился над телом Енски. Поднес серпик к устам покойного.

— Что он делает, blin?! — Бумба испуганно ткнул Элизабет локтем в бок. — Никак собрался потрошить нашего дока? Хочет из него мумию сделать, nа fig?

— Тише! — шикнула на него девушка. — Никакую не мумию. Он проводит обряд отверзания уст.

— Не понял, v nature?

— Заткнись, болван! — пискнул Миша. — Оживляет он его, оживляет!

Владыка Расетау затянул заунывную песнь. Разумеется, на древнеегипетском. Уже потом Бетси перевела приятелям смысл песнопений Пееиголовца.

Я поднимаюсь из Яйца в Скрытом мире.

Пусть будут даны мне уста, чтобы я мог говорить ими в присутствии великого бога, владыки инобытия.

Да не будут моя рука и мое плечо отвергнуты в присутствии владетельных князей любым из богов.

Я Осирис, владыка земли Ра.

Да буду я, Осирис, Алекс Енски, чье слово правдиво, иметь свою долю вместе с ним, кто есть наверху ступеней.