Ошибочная версия

Провели опрос подозреваемого на детекторе лжи, наряду с другими лицами, которых проверяли по делу. По показаниям этого субчика, милиционеров, которые работали первоначально с ним, эксперты провели уникальную психолингвистическую экспертизу. Перепроверили показания его сокамерников, которым тот бахвалился, как совершал убийство. Все указывало на него.

Но самым последним кирпичиком в стройной системе доказательств его виновности явились результаты экспертизы ДНК биологических смывов, которые были сделаны в кухне на месте происшествия еще в 2009 году. Только в 2017году появилась возможность провести в Беларуси такое исследование.

— Молодцы наши ученые и специалисты! — Констатировал Адам Александрович. — Могут же, когда нужно помочь следователям в их работе по изобличению таких выродков.

— Правильно. Молодцы! А Комитет проверил на детекторе лжи всех сотрудников милиции, в отношении которых обвиняемый писал жалобы, что они заставили его признаться в том, чтего он не совершал. И доказали, что никакого незаконного давления на него ими не оказывалось.

— Ну, это мне хорошо знакомо. Чуть что и сразу жалоба на то, что к таким вот субчикам применялись незаконные действия. Помню, как один написал жалобу на меня, — ударился в свои воспоминания Адам Александрович, — что я воздействовал на него тем, что перед проведением допроса зачитал ему статью уголовного кодекса, по которой ему предъявлено обвинение и особо отметил наказание, которое предусмотрено за это. Вот такое было давление.

— Дело пошло в Верховный Суд. Государственный обвинитель попросил назначить обвиняемому наказание в виде лишения свободы на срок двадцать два года. Отец и сын погибшей просили суд назначить максимальное наказание.

— А каков приговор? Хотя, не говори пока. Постараюсь угадать. Суд назначил ему двадцать два года лишения свободы. Правильно?

— Не угадал. В приговоре указано, что тот осужден на двадцать один год лишения свободы с отбыванием наказания в колонии в условиях усиленного режима.

— Ну, ошибся на один год. Ничего страшного. Главное, что будет сидеть скотинка.

— При этом нужно учитывать, что приговор судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда апелляционному обжалованию не подлежит и вступил в законную силу сразу после его оглашения. Хотя убийца, а теперь его можно уже так называть открыто и законно, и его защитник воспользовались своим правом обжалования в порядке надзора. Но, думаю, что ничего у них теперь не получится. Кстати, в этот раз его защищала другая адвокат-женщина.

— Не понял. Что значит: обжалование в апелляционном порядке. Ты хотел сказать — в кассационном порядке?

— Нет, дружище, — усмехнулся, но незлобиво, Иван Николаевич, — я сказал то, что хотел сказать. Не обижайся. Но отстал ты немного. Теперь вместо кассационного порядка обжалования приговоров действует апелляционный. Я и сам еще толком не знаю всех тонкостей в различии этих понятий. Но знаю только, что сейчас апелляционная инстанция может без возвращения дела на новое рассмотрение усилить наказание обвиняемому. Раньше такого не было.

— Да, — покрутил головой Адам Александрович. — Все течет, все изменяется. Надеюсь, что к лучшему.

— Теперь тот изувер уже отбывает наказание. Так вот бывает в наше время. И никуда он теперь не денется с подводной лодки. Но я все это рассказал потому, что может, имело смысл Жаркевичам с помощью той же Суворовой обратиться к Президенту. Я так думаю, что в этом случае и Мельникайте и Болотный получили бы по заслугам очень даже быстро.

— Может быть, может быть. Хотя ничего определенно сказать в данном случае нельзя. Ведь тот мужик восемь лет бился за правду. Ты представляешь: долгие восемь лет. Послушай, а что это за обращение к подводной лодке?

— Как, ты не знаешь этот старый анекдот?

— Нет. Ну — ка, расскажи для разрядки.

— Слушай. Проходит вечерняя поверка на подводной лодке, которая находится в автономном подводном положении уже больше недели. Боцман кричит в переговорное устройство:

— Иванов!

Ему отвечают по переговорному устройству:

— Я.

— Сидоров!

— Я.

— Петров!

В ответ тишина.

— Петров!

Нет ответа.

— Так, где ты, черт тебя задери, Петров!? Лучше признавайся по-хорошему!

— Я здесь, — раздается заспанный голос моряка.

— Вот так-то лучше. Хотя, а куда ты денешься с подводной лодки! — Весело реагировал боцман.

— Ха… ха! Надо ж придумать такое.

Помолчали немного. Выпили по рюмашке. Закусили.

Адам Александрович продолжил:

— А в нашем случае с Жаркевичем и другими дальше происходило вот что.

***

Буквально на следующий день Суворова подготовила проект жалобы на имя прокурора области от имени Жаркевич Людмилы. Созвонилась с той. Они встретились вечером того же дня.

В жалобе на действия следователей адвокат обратила внимание прокурора на то обстоятельство, что при проведении расследования обоими следователями при попустительстве руководства РО СК и районной прокуратуры неоднократно допускались грубые нарушения требований уголовно-процессуального законодательства и волокита. А это способствовало тому, что виновные в смерти Жаркевича остаются до сих пор безнаказанными.