Ошибка Пустыни

Почтовый сокол унес письмо, Шнэдд отлучился к себе, и Лала осталась один на один с морем, небом и оружием, которое работает на человеческой крови.

Ее задача была проста: любоваться волнами, вовремя заметить паруса и помочь Смотрителю действовать согласно Кодексу. Кожаный толстый шнур, уходящий в круглое отверстие в полу, оканчивался звонким колокольчиком в комнате Шнэдда, вызвать его было делом одного вдоха.

Сайшонские кристаллы, как всегда, сработали быстро. Волдыри на коже выцвели и совсем не беспокоили Лалу. Что значат раны по сравнению с дарами, которые подбросила ей судьба! Свиток Памяти рядом, Шнэдд ею доволен. Очень скоро она найдет ответы на мучительные вопросы, а потом бросит все и уедет. От этой мысли стало так жарко, будто рядом взорвались новые шуларты.

Море. Бескрайняя водная пустыня, мощнее, сильнее и больше, чем та, что окружала Шулай. И эта голубая пустыня звала Лалу, будто подтверждая, что ничто ее не связывает с ашайнами, кроме старой тайны, которая вот-вот будет разгадана. Надо только немного подождать.

Ожидание не тяготило, но ее заботило то, что троица питомцев долго так не выдержит. И если Снегу на дроммарне не скучно, а Тик может сутками спать, то бедный Джох зачахнет в клетке.

Море словно сочувствовало Лале, и до того мига, когда заходящее солнце ненадолго превратило воду в жидкое пламя, никто так и не появился на горизонте. Шнэдд отпустил ее только после заката. Маяк не нужно было сторожить ночью и поддерживать его свет тоже, потому что не было по ночам никакого света в этой белой башне. Тьма над острыми скалами и злым прибоем – идеальная защита от ночных гостей, которые опасаются показать истинное лицо в светлое время суток. На вопрос Лалы о сигналах для своих Шнэдд отрывисто буркнул: «Для ашайнов нет своих!» Потом добавил, видя ее непонимание:

– Нужные Шулаю корабли приходят днем. Если они не успевают до заката, просто остаются в море недалеко от Иглы, там есть спокойное место, небольшая яма на дне, над которой меньше беснуются волны. Честно ждут и с первыми лучами солнца готовятся к встрече с чиновниками из Управы. Ночью никто не имеет права приближаться к бухте.

– А если кто-то избежит скал и прибоя и под покровом ночи пройдет в залив?

– У тебя слишком живой ум, сестра! Такого не было и не будет никогда. Шулай надежно защищен вот уже многие века! – Шнэдд расправил покатые плечи и даже стал выше ростом от гордости за себя и за Маяк.

– Все когда-то случается впервые, – тихо парировала Лала, но Смотритель не разобрал ее слов.

Первое, что она услышала, спустившись к себе, был писк сокола. То тут, то там на полу синели короткие перья, а сам Джох лежал и широко судорожно раскрывал клюв. Лала кинулась к нему, осторожно взяла на руки и ощупала. Он был цел, а перья потерял, скорее всего, когда бился о прутья клетки. Лала качала его на руках, как младенца, и чуть не плакала. И суток не прошло, как она приступила к новой работе, а уже чуть не лишилась верного друга! Пока она жалела Джоха, подполз Тик. Он теплой лентой обвил лодыжку, и она разрыдалась.

В лесах вокруг далекого замка Фурд уже много раз сугробы уходили ручьями в яркий мох, а в ее жизни ничего, по сути, не менялось. Она стала умнее, сильнее, могущественнее, но никак не могла вырваться из рабства и подчинения то одному, то другому.

– Что со мной не так, Тик? – Лала погладила золотистые чешуйки. – Как мне получить желаемое?

Ни анук, ни успокоившийся сокол ей не ответили. Вместо этого раздался стук в дверь. Незнакомый глухой голос возвестил, что ужин ждет госпожу.

Лала быстро засунула Джоха в клетку, накинула на нее платок и подошла к двери. Но по ту сторону никого уже не было, только огромный поднос на полу. Лала занесла его в комнату и водрузила на стол, равнодушно отмечая изобилие и изысканность блюд.

Есть не хотелось. Даже от мыслей о еде тошнило. Но анук быстро заполз по витой ножке и с интересом ткнулся мордой в ближайшую тарелку. Джох снова пискнул из-под покрывала, и это вернуло Лалу к мыслям о своих питомцах. Тот, кто собирал ей ужин, точно знал, какие едоки поселились в комнате помощницы Смотрителя. Небольшой кувшин с молоком и миска с парным, сочащимся кровью мясом были явно не для Лалы. Пока она кормила сокола, анук справился со своим молоком и уютно свился в клубок прямо на столе. Исчезнувший аппетит вернулся к ней, а с ним и способность спокойно рассуждать. Лала решила не откладывать разговор на завтра и, прихватив Тика, пошла искать Мастера Шнэдда. У нее был готов ультиматум.

Глава двадцатая