Ошибка просветления

У. Г.: Действительно ли это твой вопрос – «Кто я есть?». Вовсе нет; ты его гдето подхватил. Проблема в вопрошающем, а не в вопросе. Не подхвати ты этот вопрос, подхватишь еще какойнибудь. Даже сорок лет спустя ты так и будешь спрашивать, в чем смысл жизни. Человек живущий никогда бы не задал такого вопроса. Очевидно, ты не видишь никакого смысла в жизни. Ты не живешь; ты мертв.

Если я расскажу тебе о смысле жизни, что это даст тебе? Что это может значить для тебя?

В: Существует ли вопрошающий?

У. Г.: Он не существует; существует только вопрос. Все вопросы одинаковы – это механическое повторение запомнившихся вопросов. Спрашиваешь ли ты «Кто я есть?», «В чем смысл жизни?» или «Есть ли жизнь после смерти?», все эти вопросы всплывают только из памяти. Вот почему я спрашиваю, есть ли у тебя свой собственный вопрос.

В: Вы говорите, что вопрос «Кто я есть?» не остается там, когда в него понастоящему внимательно всматриваешься?

У. Г.: Потому что ты не можешь отделить вопрос от вопрошающего. Вопрос и вопрошающий – это одно и то же. Если ты принимаешь этот факт, то все очень просто: когда исчезает вопрос, вместе с ним исчезает и вопрошающий. Но поскольку вопрошающий не желает исчезать, вопрос остается. Вопрошающий хочет ответа на вопрос. Поскольку на этот вопрос нет ответа, вопрошающий остается навсегда. Интерес вопрошающего в том, чтобы продолжать свое существование, а не в получении ответа.

В: Но всетаки внимание направлено на получение ответа.

У. Г.: Внимание и есть вопрошающий, (как еще сказать?) ожидание ответа, надежда, что есть ответ на этот вопрос, – это и есть вопрошающий. Это не разные вещи, понимаешь; это превратилось в разные сложные ситуации. Вопрошающий сначала говорит, что он внимателен. Он очень внимателен, потому что он хочет ответа. Он не хочет намеков, которые он не может… Что он будет делать с этим ответом? Он внимателен, он ждет, он надеется – он является всем этим – а почему? Потому что на этот вопрос – «Кто я есть?» – нет ответа – у тебя нет никакой возможности узнать его самому.

«Кто» и «я» связаны глаголом. Так вот, «я» и «кто» – это как будто две разные вещи, а связывает их «есть». Глагол «есть» – это длительность. Когда глагол отсутствует – если глагол может (смеется) исчезнуть, – ничто не испытывает нужды связывать «кто» и «я»; это одно и то же.

В: А если глагол исчезает?

У. Г.: Вместе с ним исчезает и вопрос. Без него не может быть вопроса. «Кто я» – это бессмысленная фраза [2]. В ней должен быть глагол «есть» – он создает разделительное движение. И вот ты создал вопрос. А этот вопрос подразумевает, что на него есть ответ; иначе ты бы не задал себе такого вопроса. Все вопросы существуют, потому что у тебя есть некий смутный ответ на вопрос: «Должно быть чтото еще кроме того, чем я являюсь сейчас». Не знаю, понятно ли я изъясняюсь.

В: Сэр, что произойдет после смерти?

У. Г.: Все вопросы о смерти бессмысленны – а особенно для такого молодого человека, как ты. Ты еще и не жил в своей жизни. Почему ты задаешь этот глупый вопрос? Почему он тебя интересует? Человеку, который живет, некогда задавать такой вопрос. Только человек, который не живет, спрашивает: «Что произойдет после моей смерти?» Ты не живешь. Сначала проживи свою жизнь, а когда придет время… Давай на этом и остановимся. Мне такая философия неинтересна.

Ничего не произойдет. Нет такой вещи, как смерть. Что, потвоему, умрет? Что? Это тело распадается на составляющие элементы, так что ничего не теряется. Если его сжечь, пепел удобрит почву и будет способствовать прорастанию. Если его похоронить, им будут питаться черви. Если бросить его в реку, оно станет пищей для рыбы. Одна форма жизни питается другой формой жизни и таким образом обеспечивается продолжение жизни. Так что жизнь бессмертна.

Однако это не поможет тому, кто пойман в сети страха смерти. В конце концов, «смерть» – это страх, страх того, что чемуто придет конец. «Ты», каким ты себя знаешь, каким ты себя ощущаешь, не хочет прекращаться. Но оно также знает, что это тело однажды упадет замертво, так же как другие – ты испытываешь смерть других, – и это пугающая ситуация, потому что ты не уверен, продолжит ли оно (твое «я») свое существование, если это (тело) уйдет. И тогда оно создает проекцию (жизни после смерти). Это становится самым важным – знать, есть ли жизнь после смерти или нет. Его создает страх, так что когда исчезает страх, исчезает и вопрос о смерти.

Ты не можешь испытать свою собственную смерть. Вот почему я иногда говорю людям, очень сильно заинтересованным в мокше, освобождении, что каждый из вас, все вы достигнете мокши перед самой смертью.