Ошибка прошлого (СИ)

На этот раз мы, конечно же, не стали спускаться пешком, а воспользовались лифтом, который Агенты уже давно успели отремонтировать. Лифтовая кабина явно не была рассчитана на такое количество человек: мы еле в ней уместились и все время боялись, что трос не выдержит нашей массы и оборвется. Лифт скрипел, а иногда даже шатался, но, к счастью, мы благополучно добрались до самого нижнего этажа, где и располагалась лаборатория номер сто тринадцать.

Выйдя из лифта мы оказались на неосвещенной площадке, где было так темно, что мы с трудом различали силуэты друг друга.

— Как же здесь холодно, — дрожащим голосом проговорила Кайса, пытавшаяся, судя по звуку, найти на ощупь выключатель.

Действительно, нижние этажи не отапливались, и на них в полной мере ощущался весь холод далеких подземных глубин.

Внезапно раздался щелчок, и на потолке зажглась тусклая, постоянно мигающая лампочка. Оно и понятно: зачем делать нормальное освещение там, где никто не ходит?

И в этом неровном дрожащем свете мы разглядели металлическую дверь. Раньше на ней была какая-то надпись, но со временем она почти полностью стерлась, и прочитать её было невозможно.

— Открывай быстрее, Локи, а то я скоро насмерть здесь замерзну! — потребовала Лаувея, стуча зубами от холода и прыгая на одном месте, пытаясь хоть немного согреться.

— Не надейся, что в лаборатории будет теплее, — ответил я, доставая из кармана связку ключей и пытаясь найти нужный.

Мои руки дрожали. Не только от холода, но и от волнения. Мне было трудно поверить, что я оказался в той части командного центра, которая пустовала более пятисот лет. Прикладывая электронную карту, служащую ключом, к специальному датчику, я опасался, что за такое длительное время механизм успел выйти из строя, и открыть лабораторию не получится. Но, к счастью, мои опасения не оправдались: дверь медленно, с ужасным скрипом, но всё же отворилась.

— Стойте на месте! Никому не заходить, пока я не включу свет! — скомандовал я друзьям, которые уже приготовились забежать в непроглядную тьму, царившую в лаборатории.

— Мне страшно, — шепотом призналась Кайса, стоявшая у меня за спиной. — А вдруг там… что-то ужасное? Ведь не зря же сюда никто не ходит.

— Об этом надо было раньше думать, на поверхности, — резонно заметил Тор, который тоже, наверное, боялся неизвестности, но старался не подавать виду. — А раз уж ты отважилась сюда спуститься, будь готова ко всему.

Я осторожно переступил через порог, отыскал на ощупь выключатель и зажег свет.

В лаборатории освещение было не в пример лучше, чем на лестничной клетке. Я даже зажмурился от непривычно яркого сияния лампы. Мои друзья, по-видимому, тоже. Открывая глаза, я морально приготовился увидеть всё, что угодно, но картина, представшая моему взору, все равно повергла меня в шок.

Посреди просторной комнаты, заставленной сложными, необычными приборами неизвестного мне назначения, стояли две небольшие ванны, заполненные странной зеленоватой жидкостью. А в этих ваннах лежали… самые настоящие дети, лет девяти-десяти на вид, мальчик и девочка.

Разглядев их внимательнее, я понял, что они, вернее всего, близнецы. У обоих детей были светло-золотистые волосы. У мальчика — довольно короткие, уложенные в стильную прическу, у девочки — длинные, почти до пояса, собранные в аккуратную косу. Черты их лиц тоже были схожими: тонкими и изящными. Одеты они были в обычные комбинезоны, какие носят дети на развитых планетах. Комбинезон мальчика был темно-синим, комбинезон девочки — ярко-бирюзовым, но фасон повторялся.

Глаза детей были закрыты, их лица выражали безмятежное спокойствие, и можно было подумать, что они просто спят. Но мы-то прекрасно понимали: они вовсе не спят, они… заморожены.

— Какой ужас! — выдохнула Кайса, одной рукой прикрывая рот, а другой вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

Русалка с необычайным трепетом относилась ко всему живому (ведь не зря она владеет магией жизни), и ей больно было смотреть на засушенные цветы и чучела животных. «В этом нет жизни, а значит, ничего красивого тоже нет», — по обыкновению говорила она. Представляю, какой шок испытала Кайса, увидев, что в таком безжизненном виде хранят и человеческих детей.

— Зачем, зачем с ними это сделали? — тихо всхлипывала она.

Ответить ей никто из нас, разумеется, не мог. Мы и сами не знали, зачем так поступили с детьми. Лаувея подошла поближе к одной из ванн и попыталась дотронуться до зеленоватой жидкости рукой. Но прежде, чем я успел остановить её, девушка сама резко отдернула руку.

— Там ужасный холод, — сообщила она нам, безуспешно пытаясь согреть дыханием ладонь. — Не удивлюсь, если окажется, что температура этой жидкости приближена к абсолютному нулю.

— Не могу поверить, что где-то может быть ещё холоднее, чем здесь, — заявил Тор, растирая замерзшие руки и стуча зубами.

— Может, не сомневайся, — заверила его Лаувея.

— И всё-таки это странно, не находите? — заметил я, с каким-то необычным, непередаваемым ощущением вглядываясь в лица детей. — Не похоже на то, что они умерли своей смертью.