Ошибка президента

– Я-то здесь по вашим меркам человек новый, меня самого семь лет назад перевели сюда из двадцать первого. Есть тут у нас одна сотрудница, она с молодости здесь, со всеми знакома, и вообще, как при «застое» говорили, «рабочая династия», а память – не надо ни компьютера, ни картотек. – И набрал номер местного телефона:

– Зинаида Дмитриевна, зайдите на минутку.

Он еще не кончил говорить, когда открылась дверь и вошла пожилая секретарша.

– Коллега из прокуратуры интересуется историей сорокалетней давности. Вы, я думаю, скорее сообразите, кто бы мог ему помочь? – попросил начальник.

Выслушав Турецкого, она задумалась на минуту:

– Боюсь, вы немного ошиблись адресом. Формально этот пруд целиком на нашей территории, но тот берег пруда попал к нам более-менее случайно.

– Да, знаете ли! – перебил ее начальник. – Бред какой-то! Когда этот Железнодорожный район учредили?

– В семьдесят седьмом.

– Значит, наше отделение чуть ли не двадцать лет страдает. Четную сторону начала Большой Академической оставили в Тимирязевском районе, а добираться до нее надо через Железнодорожный. Можно и напрямую, но или через Тимирязевский парк, или вплавь, через пруд. У нас один умник назвал этот кусок Калининградом: знаете теперь, чтобы на поезде попасть в Калининградскую область, надо чуть ли не литовскую визу получать. Жилых домов в этом «Калининграде» почти нет, но стадион «Наука» – наш, пляж – наш. Сплошная головная боль! Моя карьера началась с того, что у одного академика на пляже карманы обчистили, он эту шантрапу заметил, подбежал, схлопотал по морде, а они дорогу перешли и уже в Железнодорожном районе. Мужик дотошный, умудрился через пять минут с лодочной станции до меня дозвониться, всю компанию описал. Я звоню в шестнадцатое, а там идиот какой-то: «К нам сигналов не поступало, свяжитесь с райотделом»…

Турецкий реагировал молча, хотя, конечно, не мог не посочувствовать.

– Ну, извините, что я встрял… Наболело! Всю жизнь из Копена в Гаген через Крыжополь…

– Так вот, – продолжала Зинаида Дмитриевна. – Парк ТСХА и раньше был на нашей территории, но наша сторона – студенты, а вас интересует шпана – из Выселок, из Лихобор, может, из Коптева. Наша семья в Лихоборах живет с пятьдесят восьмого. Я-то, понятно, ребенком была, а покойный отец – он в нашем отделении опером работал – вот он бы вам помог. А так вам скорее в шестнадцатое надо ехать… Вам бы Селедкина найти… Если жив.

– Селедкина?

– Да нет, это мой отец его так звал. Они с отцом дружили и друг друга по отчеству звали. Отца – Петрович, а того – Поликарпыч. А «поли» – значит «много», вот отец и привязался: и за глаза, и в глаза – как только ни звал, то Многорыбин, то Полураков, а чаще всего – Селедкин: тот на закуску всегда копченую селедку брал… Петр Поликарпова Бобрецов. Он в шестнадцатом опером был. Жив ли?.. Борис Иваныч, позвоните в шестнадцатое.

Начальник уже набирал номер:

– Виктор? Угадал. Ну, как там у вас? Да нет, патрульно-постовая на этот раз ни при чем, в «Калининграде» спокойно. Ты такого Петра Поликарпыча не застал? Ну да!.. Иди ты!.. Ну хорошо, сейчас не до анекдотов. Тут у меня Турецкий из Горпрокуратуры; он к тебе за рекомендациями подъедет. Ну, ладно, бывай! – Положив трубку, он обратился к Турецкому: – Александр Борисыч, судя по всему, это как раз тот, кто вам нужен. Но, должен вам доложить, мужик, судя по всему, непростой… Счастливо. Желаю успеха! – И протянул руку. Потом набрал номер по внутреннему: – Прохорчук! Подкиньте товарища из Горпрокуратуры до шестнадцатого. На Плотине тормознитесь, места покажете.

Глава девятая МСТЕРА

1

Князев, конечно, не деревня, но выяснить, есть ли родственники у престарелой учительницы русского языка, учившей чуть ли не полгорода, и где именно они проживают – задача не ахти какая трудная. Даже если спрашивает не местный, а какой-то никому не известный городской бородач, оказавшийся то ли дальним родственником, то ли представителем Института усовершенствования учителей, которое хочет наградить Валентину Андреевну как опытнейшего педагога.

Впоследствии многие соседи, жившие по улице Алексея Фатьянова, в один голос подтвердили, что ходил тут один такой, Лицисыну разыскивал. Ему посоветовали пойти в школу, и «Хемингуэй» появился даже там, видимо уже плюнув на всякую конспирацию.

В школе после уроков кроме нянечки (она же сторожиха и дворничиха) оставалась одна только завуч, незамужняя женщина средних лет, которая часто засиживалась в учительской допоздна – торопиться ей было некуда.

Бородач вежливо осведомился, не может ли она подсказать ему, как найти Валентину Андреевну Лисицыну? – подняла брови завуч. – Она, наверно,

дома. Взяла сегодня больничный. С самого первого урока ушла.

– Больничный? – эхом отозвался «Хемингуэй».

– Да, представьте себе. Значит, что-то серьезное. Мы знаем Валентину Андреевну как очень ответственного человека, она просто так брать бюллетень не станет. Не то что молодежь из педучилища, – завучиха вздохнула. – Старой закалки педагог.