Ошибка маленькой вселенной (СИ)

— Для чего же? — Дима остановился, с отвращением разглядывая очередную изогнутую под немыслимым углом опору, — чтобы свести меня с ума? Раз уж не получилось стереть память?

— У нас была такая мысль, — усмехнулась Джессика, — слишком сложно и ненадежно.

— У вас там работаю великие гуманисты, да? — Иронически заметил Дима, — как бы еще наказать мальчишку, который всего-то хотел немного приключений. — Сказав это, Дима опустил глаза; откуда-то вдруг появились непрошенные слезы.

— Помнишь про Ничто, которое уничтожает Фантазию? — Ответила Джессика, — впрочем, мы не об этом, — продолжала она, сделав вид, что не заметила слез, — эти конструкции — альтернативный путь развития здешней цивилизации. В какой-то момент одна из ветвь здешних организмов решила, что конкуренция и борьба с другими видами вовсе не нужны для воспроизводства информации.

— Судя по масштабам, они добились успеха, — заметил Дима.

— Да, — кивнула Джессика, — на какое-то время. Возможно, даже на пару миллионов лет. Но, как видишь — они все-таки вымерли.

— Почему?

— Мы можем только предполагать, — пожала плечами Джессика, — самое вероятное — их уничтожила другая ветвь псевдо-организмов, просто перекрыв доступ к энергии.

— Но зачем? — Удивился Дима.

— Ты только что задал самый главный вопрос в нашей вселенной, — улыбнулась Джессика, — и каждый самостоятельно находит на него ответ. Вот только для того, чтобы искать этот ответ, нужно как минимум существовать, верно? А мы свое существование стремительно прекращаем, Димочка. Потому что когда-то далеко в будущем твоя информационная тень решает, что игра не стоит свеч.

— Некорректное сравнение, — заметил Дима, — я знаю эту идиому. Она про низкие ставки за игровым столом. А сейчас ставки высоки, как никогда, верно?

— Туше! — Ответила Джессика.

— Говори, что хотела предложить, — сказал Дима твердым голосом, разглядывая хитросплетения ржавых балок. Слезы ушли, а вместе с ними — и странное отвращение к этим порождениям чуждого разума.

— Мы не смогли разобраться, какое именно событие привело к тому… — Джессика запнулась, — к чему привело. Возможно, это поступок твоей матери. Ее безумие. Это казалось нам самым вероятным. Или тот эпизод с вакуумной камерой — когда ты понял, что в принципе способен на убийство… Любой из этих эпизодов можно было бы скорректировать с помощью хорошей психотерапии, с вероятностью до восьмидесяти процентов. Что непозволительно мало в нашей ситуации, как ты понимаешь.

«Или что парень рос с чужим отцом, — подумал про себя Дима, — ну же, Джесс. Давай чуть больше правды, чтобы я купился».

— Но что совершенно точно — ты подсознательно считаешь наш мир фундаментально несправедливым, и чересчур жестоким, — продолжала Джессика.

«Как будто бы это не так!» — подумал Дима, но вслух ответил:

— Знаешь. Если честно — думаю, так считают все мало-мальски думающие люди, — он пожал плечами.

— Верно, — кивнула Джессика, — но они убеждены, что жизнь все равно стоит страданий. А ты по каким-то причинам ни во что ни ставишь ни свою жизнь, ни жизни других людей.

«Ага, — мысленно кивнул Дима, — теперь вместо правды будем скармливать чувство вины».

— И знаешь, — продолжала она, — в этом ты, пожалуй, приближаешься к посвященным. Понимаешь, мы ведь руководствуемся, прежде всего, разумом. Мы не бездумные маньяки. Конечно же, нам тоже хотелось бы получить все и сразу — и работающую информационную машину, способную генерировать все сущее, и поменьше страданий при этом. Но не получается это. По крайней мере, пока.

— Пока? — Переспросил Дима, принимая ее правила игры.

— Пока, — кивнула Джессика, — мы работаем над тем, чтобы все изменить. Удивлен?

— Не слишком, — Дима пожал плечами, и подумал: «Вот сейчас главное не переиграть. Она может почуять!» — иначе вам нечего было бы мне предложить, так?

— А ты умен! — Сказала Джессика, скользнув по его лицу внимательным взглядом.

«Кажется, купилась», — подумал Дима.

— Спасибо, — кивнул он, — может, расскажешь, что там и к чему?

— Мы изолировали сектор пространства, отделили его от остальной Вселенной для чистоты эксперимента, — начала Джессика.

«Ага, ага, — мысленно иронизировал Дима, — никаких черных дыр! Только складки пространства!»

— Цивилизация там развивается на принципиально иных принципах, Дима. Сотрудничество вместо поглощения. Развитая эмпатия вместо хищничества. Критерии отбора информации там принципиально другие, там нет страданий, там нет смерти в нашем понимании этого слова.

— А не в нашем? — Дима рискнул вставить реплику, чтобы не выглядеть совсем уж подозрительно покладисто, хоть его уже и начал утомлять этот бесплодный разговор — ловушка.

— У них есть что-то вроде добровольного перерождения, — пожала плечами Джессика, — многие через это проходят. Это как вариант оптимизации информационной структуры, но у них вызывает некие чувства даже такой вид трансформации.

— Звучит прямо как рай, — Дима изобразил грустную ухмылку.

— Это и есть рай, — пожала плечами Джессика, — в истинном, ветхозаветном смысле. Там лев возлежит рядом с агнцем.