Ошибка маленькой вселенной (СИ)

— Принято. Вертолет подтверждаем через две минуты. Прошу на площадку, госпожа, лифт готов.

Она повернулась было, чтобы уйти, но задержалась на секунду, чтобы сказать:

— Да, шефу доставьте Аньцзи Байча. Если он всё еще у лотосов. Если нет — то не надо.

— Принято, госпожа.

Море

Этот автомобиль был похож на капсулу, которая позволяет выпасть из времени и пространства, настолько «продвинутой» была изоляция. Тихая музыка, полумрак, мерцание кнопок и мониторов — и едва ощутимое движение. Если бы не знал, Дима ни за что не поверил бы, что они едут по стыкам разбитых плит старой бетонки.

Он хотел посмотреть солдату в глаза, хоть полумраке салона это сделать было сложно; пытался поймать его взгляд. Дима помнил холод в груди, когда он увидел направленный ему в лицо ствол винтовки. А еще из головы не шли слова Джессики про Росскую Империю, пажеские корпуса, стажировки.

«Кто же ты такой, солдат?» — подумал он. И неожиданно получил беззвучный ответ: «Ты сам ответил на свой вопрос. Я солдат».

Дима подскочил на сиденье, но быстро взял себя в руки, заметив заинтересованный взгляд Джессики.

«Что еще я про вас не знаю, а, ребят?»

«Много чего. Так же, как и мы о тебе. Ты ведь тоже не особо разговорчивый парень, верно?» — солдат улыбнулся, как будто своим мыслям.

«Остальные тоже нас слышат?»

«Слышат. После того, как ты обратился ко всем нам».

«Что на самом деле произошло в вашем мире?»

«Это долгий разговор, — ответил солдат, — основное ты знаешь: вторжение. Перемещение всех людей в лагеря».

«Я вам не верю».

«Твое право. Я старался не лгать без необходимости. Может быть, не ответил на не заданные вовремя вопросы».

«Сколько тебе лет на самом деле?»

«Семнадцать биологических», — ответил солдат.

«А не биологических?»

«Вот и первый правильный вопрос, — Серёга снова тихонько улыбнулся, — я ведь уже намекал, что время на тропах идёт совсем не так, как в мирах. И на тропах мы не стареем. А ходил я довольно часто. Было время, когда я был единственным ходоком на всю страну, а, может, и на весь наш несчастный мир».

«Так сколько тебе на самом деле? Сколько всем вам?»

«Мне тридцать два. Коле одиннадцать. Тане четырнадцать».

Пока Дима ошарашено переваривал полученную информацию, автомобиль остановился. Он недоуменно посмотрел по сторонам: кругом была непроглядная темень.

— Приехали, — улыбнулась Джессика, — выходить по одному, охранник укажет путь, следовать за ним бегом. Времени очень и очень мало.

— Подождите, но где же аэропорт? — Спросил Дима, — как мы в самолет-то попадем?

— Димочка, у тебя паспорт есть? — Спросила она, не переставая улыбаться, — а у ребят?

— Но как же тогда…

— Быстро на выход, — Джессика не дала ему договорить, открыв дверь со своей стороны, — времени нет совсем.

Они остановились в лесу, на разбитом просёлке с глубокой колеей. Справа был высокий сетчатый забор с колючей проволокой наверху, в нем было прорезано отверстие высотой в человеческий рост. Возле забора стоял один из охранников, и жестом указывал на проход, мол: «Скорее, скорее!»

— Ребята, бегом, пошли! — скомандовал солдат.

Коля и Таня послушно рванулись по мокрой траве к забору. Охранник, указывавший путь, побежал впереди.

— Дима, давай, — Серега обратился к нему, — Я пойду последним. Если кто падает — поднимаю, и несу дальше.

Бежали они совсем недолго. Пару раз Дима действительно чуть не упал — в траве были невидимые кочки. Они поднялись на довольно крутой склон; наверху была изолированная бетонная площадка, окруженная лесом, где стоял небольшой самолёт. В салоне было темно, только на стекле кабины пилотов перемигивались разноцветные огоньки и отражения дисплеев. Свистели двигатели, в воздухе приятно пахло керосином.

Они забежали внутрь. Включилась, приглушенная подсветка, позволяющая едва угадывать очертания кресел.

Джессика, обращаясь к охранникам, произнесла что-то командным тоном по-китайски, и скрылась в кабине пилотов.

Охранники жестом указали гостям на кресла, помогли устроиться и застегнуть ремни безопасности. В это время самолет уже выезжал со стоянки, разворачиваясь на рулежной дорожке.

Барс вылез из рюкзака, и устроился у Димы на коленях. Он слегка дрожал.

— Эй, ты чего? — Дима почесал у кота за ухом, — все в порядке!

«Кажется, я летать боюсь», — ответил Барс.

— Разве коты могут бояться высоты, — он ободряюще улыбнулся, — никогда о таком не слышал.

«Я не высоты боюсь, а летать. Есть разница?»

— Давай я тебя возле окна посажу, чтобы ты видел, что происходит, — предложил Дима, — так спокойнее, да?

Кот не ответил; только осторожно забрался с колен на широкую полку возле иллюминатора. Дима, ожидая ускорения, осторожно поддерживал его рукой.

Самолет добрался до начала полосы, развернулся, и тут же начал разбег. Ускорение оказалось очень сильным — гораздо ощутимее того, что Дима испытывал, когда летал на обычных самолётах. Пришлось приложить усилия, чтобы кот не укатился по гладкой полке.