Ошибка маленькой вселенной (СИ)

— Я принесла новые знания. Без них ты не сможешь помочь.

— Я готов.

— Знаю. Но не спеши.

Он промолчал, глядя на лотосы с безумной надеждой, что тень его просто предупредила. А саму пытку знаниями перенесёт на пару столетий.

— Скажи, — наконец, спросила она, — что тобой движет сейчас?

— Ты знаешь ответ, — он пожал плечами, — ты обещал забвение, если я пройду этот путь до конца.

— Ты парадоксальным образом жаждешь забвения, но так дорожишь собой, что когда-то согласился ступить на эту тропу.

— И это тоже очевидно, — он вздохнул, — чем дольше песчинка раздражает раковину, тем толще слой перламутра на ней. Забвение не равно небытие.

— Конечно, — он не мог этого видеть, но представил, что тень улыбнулась, — но разве тебе не хотелось бы вместо забвения получить нечто более ценное? Просветление?

Он снова вздохнул, глядя на нежно-розовые в свете разгорающейся зари лепестки лотосов.

— Ты знаешь, что для меня этот путь непосилен, — привычно ответил он, — поэтому ты меня и выбрал, верно? Другой человек, может, и смог бы осилить такую дорогу за прошедшие века. Но не я.

— Ты очень высокого о себе мнения, — тень опять невидимо усмехнулась, и перешла к делу.

После разговора о делах он просидел на скамейке из сандалового дерева до полудня, когда солнце разогнало все тени, и стало жарко.

— Сюй Мэй! — Наконец, позвал он.

— Да, отец, — она появилась так быстро, что, казалось всё это время ждала прямо у него за спиной. Разумеется, это было не так.

— Скажи мне, — он тяжело вздохнул, — ты боишься северного ветра?

— Мы в закрытой бухте, отец, — ответила она, — у нас не причин бояться ветров.

— Пришло время выйти в море. Ты ведь знаешь о временах, когда Зефир наполнял наши паруса, но приносил страшное опустошение на суше?

— Знаю, отец, — она почтительно кивнула, — но Борей нынче слаб. Железо для гвоздей не может наполнить наши паруса для хорошего похода.

— Вечерняя прохлада принесла мне весть, что Борей породит Феникса. Он родится в центре шторма, там, у створа гнезда больших птиц на юге, в час быка. Его надо проводить домой.

— Будет сделано, отец, — она почтительно кивнула.

Он замер, глядя вдаль, как будто любуясь пейзажем. Поняв, что больше поручений не будет, она развернулась, и быстрым шагом пошла по гравийной дорожке в сторону чайного павильона. Её элегантный деловой костюм дополняли строгие туфли на довольно высоком каблуке, но её походка на зыбком гравии оставалась такой же лёгкой и непринуждённой, как на дорогом паркете.

В павильоне она легонько прикоснулась к одной из бамбуковых опор. Раздался тихий гул, и кусок газона чуть в стороне от входа поднялся, открывая проход на узкую каменную лестницу. Девушка вышла из павильона, уверенно и привычно ступила на лестницу. Спускалась она довольно долго, терпеливо и размеренно цокая каблуками по полированному камню. Внизу её ждал небольшой тамбур с рядом железных шкафчиков, оснащенных кодовыми замками. Она ввела нужную комбинацию на одном из них, замок щелкнул, и она достала из стальной ниши сумочку и смартфон. После этого подошла к дверям, похожим на обычные створки лифта в офисном центре, посмотрела наверх, и произнесла:

Когда за правду выдается ложь, —
Тогда и ложь за правду выдается,
Когда ничто трактуется как нечто,
Тогда и нечто — то же, что ничто!

Створки открылись; за ними стояла открытая прозрачная капсула с единственным креслом. Она элегантно опустилось в его мягкие объятия. Прозрачный колпак с легким щелчком закрылся, тёмный тоннель наполнился низким гулом, и капсула рванулась вперёд, набирая скорость, как взлетающий лайнер.

Уже через пять минут девушка выходила из лифта на вершине одной из башен делового квартала Гонконга. Помещение на первый взгляд было довольно аскетичным: серые стены, украшенные традиционными каллиграфическими свитками, сдвижные черные двери на противоположной от лифта стороне помещения, простые чёрные кресла для посетителей, и узкая стойка рецепции. Однако впечатление аскезы рассеивалось, если пристально исследовать детали: эксперт бы определил, что скромная каллиграфия на стенах принадлежала кисти Ван Сичжи и Ци Байши, а кресла — ни что иное как кресла Elysium-R от Роллс-Ройса.

Три человека за стойкой почтительно встали. Девушка постояла минуту, что-то сосредоточенно изучая на экране смартфона.

— Сообщите совету, что заседание откладывается, — наконец, сказала, не отрываясь от экрана, — вертолёт прогреть, пилотов джета оповестить, вылет немедленно. Я возьму Globe Master.

— Статус, госпожа? — спросил один из ресепционистов — крепкий мужчина среднего возраста, в строгом черном костюме.

— Статус неофициальный.

— Сопровождение?

— Красный посох, — ответила девушка загадочной фразой, — кроме сорок пятых. Максимально серьезно. И быть готовыми немедленно дать ответь по анализу внешности.

— Направление?

Девушка поколебалась секунду, а потом ответила:

— Россия, Москва, Домодедово.