– Во всяком случае, не императрице Елизавете.
– Вне всякого сомнения. Может быть, наследнику?
– Но он всегда ненавидел Бестужева и был только рад его падению. Ведь это благодаря Бестужеву Россия присоединилась к франко-австрийскому Версальскому союзу и вступила в войну с Пруссией.
– Остается еще один участник этого розыгрыша – сам Бестужев. Бывший канцлер хотел и сумел обратить на себя внимание. Мне еще не приходилось встречаться с такого рода театральными представлениями, и я должен в полной мере оценить изобретательность Бестужева.
– Но цель?
– Она не так проста, на первый взгляд во всяком случае. Но если сопоставить появление портрета с тем обстоятельством, что, по сообщению резидентов, вновь возобновились работы в московской церкви, которая воздвигалась Бестужевым в честь вступления на престол императрицы Елизаветы, определенный вывод напрашивается сам собой. Это способ обратить на себя внимание императрицы и попытаться заставить ее забыть о своих винах. Думаю, что если бы Бестужеву представилась возможность лично встретиться с императрицей, он сумел бы ее убедить в своей невиновности. Все дело в том, чтобы с нею встретиться.
Лондон
Министерство иностранных дел
Правительство вигов
– Итак, эпоха еще одной императрицы кончилась: Елизаветы больше нет.
– И Пруссия одержала очередную совершенно неожиданную победу. Император Фридрих, не стесняясь в выражениях, так и сказал: „Умерло животное, погиб и его яд“. Приход к власти Петра III дает ему немыслимые преимущества. Безо всякой войны, без малейших дипломатических усилий он получает в качестве сферы своего влияния все русское государство. Петр III видит в нем бога.
– Удивительно, что императрица, так хорошо знавшая недостатки своего племянника, так опасавшаяся его увлечения Пруссией для русских дел, все же не сделала завещательных распоряжений.
– Елизавета, кажется, до конца продолжала бояться смерти и суеверно откладывать вопрос завещания. В конце концов, какая разница усопшему, что произойдет на земле после его похорон.
– Нет, разница все же есть, и немалая. Уступить силу и власть человеку, которого ненавидишь и презираешь, – подобное сознание, уверяю вас, может отравить существование даже в райских кущах. Если императрица окажется их достойной.
– Насколько я понимаю, Елизавета не переставала удивляться причудам и ограниченности своего племянника, и тем не менее.
– Она, несомненно, поторопилась с провозглашением Голштинского принца своим наследником. Надо было хотя бы присмотреться к нему и, во всяком случае, представить себе, какое воспитание он получал и можно ли это воспитание изменить на новый лад.
– Но принца Петра воспитывали, и как будто достаточно тщательно, в Голштинии.
– Как будущего наследника шведской короны. Отсюда лютеранская религия и ненависть к России как условие шведского патриотизма. Все это юный принц как нельзя лучше усвоил.
Ф. Рокотов (?). Портрет Екатерины II.
– Отсюда его оскорбительные для русского Синода указы, пренебрежение к православной церкви, которые не могут не раздражать дворянства и народа.
– Если бы только это. Умные советники могли бы сдержать неуместный пыл и переучить в конце концов принца на русский образец. Гораздо безнадежнее общее развитие принца. Он возненавидел науки из-за неудачных преподавателей, стал избегать книги.
– И сосредоточил все свои интересы на армии.
– Которую решил преобразовать на прусский лад. Вам не кажется странным, Гарвей, что люди не извлекают из истории уроков. Эта наука воспринимается почти всеми как противостоящая современности, тогда как в действительности это основная наука, позволяющая избежать ложных шагов в будущем. Петр III взялся прежде всего за гвардию, подобно тому как это сделал когда-то Бирон.
– Вы предвидите аналогичный исход, милорд?
– Да, история способна до известной степени повторяться. Чего же вы хотите, русская гвардия состоит из дворян, и переделка ее на прусский манер означает выступление против всего русского дворянства. Такое никому не сходило с рук безнаказанно.
– Осмелюсь возразить, милорд. Кто как не новый император освободил русское дворянство от обязательной службы. Этот шаг не может не принести ему популярности и благодарности именно среди дворян. А уничтожение Тайной канцелярии с ее розыском по политическим делам – разве это не освобождение для всего народа от постоянного страха? Мне кажется, уже одно это ворожит Петру III благополучное царствование.