Ошибка грифона

– Саламандра! – воскликнула Ирка.

– Сама ты саламандра! Говорят тебе: Огнедых!! – обиделся Арчибальд. – Саламандра – она ить хто?

– Хто? – слегка передразнил Багров.

– Элементаль огня. А энто наш русский Огнедых. Он как огнедыхнет – никому мало не покажется!

– То есть все равно саламандра! – продолжал дожимать Матвей.

– Ты со мной, паря, не шуткуй! Такую чесотку на тебя нашлю – десять лет, окромя носков, никакой одежи не наденешь! Сказано тебе: Огнедых – стало быть Огнедых! Последний русский Огнедых! Последний – это он, стало быть, один только остался, то есть других, стало быть, больше никаких и нету! Слушай и верь! – сдвигая брови, сказал Арчибальд.

Мойка заплевалась немытыми чайными ложечками. Предметы в комнате опасно запрыгали, а стул так и вовсе закрутился на одной ножке. Опасаясь за свой ноутбук, от клавиш которого начинало уже пахнуть горелым пластиком, Ирка наступила Багрову на ногу.

– Ты что, не видишь? Разуй глаза! Никакая это не саламандра! Типичный такой Огнедых! – сказала она.

Стул перестал крутиться на ножке и упал. Ложечки тоже усмирились. Арчибальд заметно остывал.

– А ты откедова знаешь, что типичный? Он единственный! Других огнедыхов и нету вовсе! – примирительно сказал он.

Ирка посмотрела на крошечную ящерку и разглядела у нее прозрачные, точно из синеватого огня вылепленные крылышки.

– Быстро летает? – спросила она.

– Еще как! Да только лучше пущай спит! Я тута вот на колесике гвоздиком черту сделал! – заторопился Арчибальд. – Надобно, значит, дальше этой черточки колесико не перекручивать! Слишком сильный огонь – керосину не запасешься. Он замерзнет и разозлится!

– А если огонь слишком слабый? – спросил Матвей.

Арчибальд посмотрел на него с глубокой укоризной. Перебивать домовых не полагалось.

– Если огонь слабый – дык он замерзнет!

– …и тоже разозлится? – напирал Багров.

Арчибальд неохотно кивнул.

– Суровый он! Недаром его все тайные драконы боятся! – буркнул он.

– Какие-какие драконы? – напряглась Ирка, сразу выцепив слухом самую суть.

Домовой зажал рот рукой.

– Никакие! – промычал он сквозь руку. – Не скажу!

– А ну говори! Я не отстану! Антигон! Пожалуйста! Сделай что-нибудь!

Арчибальд и кикимор замигали носами, зашевелили ушами. Кикимор жестикулировал, Арчибальд мотал головой. Домовой жестикулировал, Антигон крутил пальцем у виска. Наконец Арчибальд обхватил Антигона рукой за шею и, пригнув его к земле, что-то забубнил ему в ухо. Когда Арчибальд перестал бубнить, считая, что все доказал, кикимор внезапно боднул его лбом, освободился, и весь цирк с жестикуляцией затеялся по новой. Наконец, осознав, что словами тут не поможешь, домовой с кикимором разом замолчали и грозно уставились друг на друга.

– В лягалку? – сурово предложил Антигон.

– В лягалку! Гляди: сам напросился! – запальчиво крикнул Арчибальд.

Прежде, чем Ирка с Багровым успели спросить, что такое лягалка, кикимор и домовой схватились за руки, переплели пальцы и уставились друг на друга.

Лица у них были очень серьезными, как у двух конфликтующих профессоров во время научного диспута, только глаза почему-то вытаращены. Ирка ничего не понимала, пока Багров не дернул ее за руку и, показав пальцем вниз, не шепнул:

– Смотри!

Ирка увидела, что Арчибальд наступает Антигону на ласты, метя, чтобы было побольнее, угодить в тонкую косточку между перепонками, а кикимор, ловко подпрыгивая, норовит стукнуть домового коленкой в живот. Пальцев они при этом не размыкали, продолжая переплетать их и сохраняя на лицах ту же решимость. Так они проскакали не меньше минуты. Затем более молодой Антигон постепенно стал брать верх. Арчибальд скакал уже не так резво – начинал уставать. Это дало возможность хитрому кикимору подскочить выше обычного и неожиданно треснуть его коленкой не в живот уже, а сбоку в челюсть. Послышался характерный звук. Багров невольно поморщился и закрыл рукой глаза. Как некромаг, он знал толк в ударах: пропусти такой хук боксер, он закрутился бы вокруг канатов. Арчибальд же только разжал пальцы и, схватившись за ушибленное место, уселся на пол.

– Ладно! – проворчал он. – Раз ты в лягалку победил – отдам им! Только добром это не закончится!

– Они наши друзья! – напомнил Антигон.

– Друзья, ха! Лучше бы враги! Враги не пробалтываются, а друзья постоянно! Ля-ля-ля, ля-ля-ля! – Лохматый старичок вскочил, повис у Ирки на плече и горячо зашептал: – Я хранил секрет четыреста лет! Если они узнают, то все, конец! Они и так постоянно их выслеживают! Убивают их, вырезают у них глаза! А если у них будут Огнедых и книга…

– Какая книга? – спросила Ирка.

Арчибальд, сопя, сунул руку в карман, в который на первый взгляд и коробка спичек не вошла бы, и принялся в нем ответственно рыться. Вначале из кармана появилась пила, за пилой – топор, за топором – веревка с узлами. Все это небрежно извлекалось и сразу швырялось на пол.

– Да где же у меня это? – бубнил домовой. – Ага, вот!.. Ну держите, смертнички! Владейте!