Ошибка доктора Данилова

Елена подошла к поручению с присущей ей ответственностью — записала телефонный разговор с доктором Антоняном для того, чтобы Данилов получил полное впечатление и в любой момент мог бы его освежить. Разумеется, не обошлось без вопроса относительно того, положены ли какие награды за помощь экспертам. Данилов на это ответил, что содействие торжеству справедливости само по себе является высшей из наград и добавил к этим утешающим словам килограммовую жестянку датского печенья, до которого Елена была великая охотница. Вместо благодарности получил выговор за срыв капустной диеты, на которой жена сидела уже третью неделю. Все согласно древнему принципу: «сделай — и огребешь».

Прослушав запись, Данилов восхитился интервьюерским талантом жены, которого раньше как-то не замечал. Повода не было. Вставленными к месту репликами «неужели!» и «не может быть!» Елена побуждала собеседника выдавать как можно больше подробностей, а когда фонтан красноречия грозил иссякнуть, задавала какой-нибудь наивно-отвлеченный вопрос, после которого фонтан снова начинал бить в полную силу. И все это делалось легко и ненавязчиво, в рамках дружеского трепа «ни о чем понемногу».

— Тебе надо было на журфак поступать, — поддел Данилов. — Была бы сейчас акулой пера и звездой микрофона!

— Мне хотелось приносить людям пользу, а не пересказывать сплетни и слухи, — ответила Елена. — Ты никогда не задумывался о том, в чем заключается трагедия журналисткой профессии? В том, что публика больше всего хочет знать о человеке то, что он тщательно скрывает. Мне это выворачивание грязного белья наизнанку как-то не комильфо. Я лучше буду…

— Кошмарить десятую часть Москвы! — закончил Данилов, намекая на то, что Елена была руководителем регионального объединения московской скорой помощи, включавшего в себя несколько расположенных рядом друг с другом подстанций, а всего таких объединений в столице было десять.

— После того, как ты ушел со «скорой», кошмарить мне некого, — парировала Елена. — Иногда вот просто хочется кого-то закошмарить, а повода нет. Все сотрудники адекватные, коллег не избивают, начальству не хамят… Ну просто зайчики-побегайчики!

— Просто они, в отличие от меня, тебя не любят и потому их в твоем присутствии не тянет на подвиги, — объяснил Данилов.

О порядках в больнице имени Филомафитского доктор Антонян отзывался с неодобрительным одобрением. В частности сказал, что «гайки в последние годы были подтянуты крепко и теперь разве что строем ходить не требуют». Порядок — это хорошо и чем его больше, тем легче работается, но иногда даже самым сознательным сотрудникам хочется каких-нибудь поблажек…

Слова Антоняна подтвердили несколько врачей скорой помощи, у которых Елена вскользь поинтересовалась впечатлением о больнице. Приемное отделение, являющееся визитной карточкой любого стационара, работало как часы, а пациенты при известии о госпитализации в «сто восьмую полевую» не выражали недовольства, а некоторые, даже, и радовались — хорошо, что не на другой конец Москвы увезете. Иначе говоря, у местного населения больница пользовалась хорошей репутацией. Это же подтверждали и отзывы пациентов, найденные Даниловым на бескрайних просторах Всемирной Паутины.

Заместитель главного врача по АИР Менчик, по словам Антоняна, был толковым врачом и хорошим администратором. «В кабинете его никогда не застать, целыми днями носится между отделениями и оперблоком. Главная медсестра с его приходом стала появляться в реанимационных отделениях раз в квартал, а раньше каждую неделю проверки устраивала».

Главная медсестра в любом медицинском учреждении является оплотом порядка, главным контролером, которого интересует все-все-все, начиная с уборки помещений и заканчивая хранением медикаментов. Частота появлений главной медсестры является индикатором, наглядно демонстрирующим состояние дел в отделении. Если все идет, как нужно, то визиты будут редкими, а если порядка нет — частыми. Ну а если главная медсестра является через день, то заведующему отделением нужно срочно подыскивать себе новое место работы.

Доктора Сапрошина в больнице прозвали «доктором Кактусом». Подобные прозвища не нуждаются в комментариях, но дотошная Елена вытянула из собеседника развернутую характеристику. «Человек он, в принципе, неплохой, но очень уж колючий, — сказал Антонян. — Любое замечание воспринимает как личное оскорбление, шуток не понимает, советов не принимает. Самый настоящий Кактус, тронешь — уколешься. Коллеги стараются общаться с ним строго по делу, а медсестры от него просто вешаются, потому что он требует, чтобы все было по правилам. Буквоед, перфекционист и зануда — это страшный коктейль…».