Ошибка «белого стрелка»

Женька парился в бане теперь регулярно, изматывал себя на физподготовке, а потом восстанавливался на самой горячей полке и в прохладной воде бассейна. Сейчас, намерзшись на холодном ветру — он с Жуком обошел все соседние дворы, примыкающие к бане, изучал обстановку, — Зырянов с удовольствием бы повторил понравившуюся процедуру…

Он уже знал, что у Жука за спиной был факультет журналистики. В свое время он мечтал стать спортивным комментатором, и это была не просто мечта: еще студентом ездил на соревнования. Писал он неважненько, в эфир вообще боялся выходить, но зато в спорткомитете работал на высокой должности дядя. В ходе перестройки дядю «списали с корабля», Жук, лишившись поддержки, поменял профессию — пошел в бармены. Потом занялся мелкой коммерцией: открыл свой тир, где пацаны стреляли из воздушек. Отсюда и пригласил его к себе Лис…

Баня… По сути, Зырянову делают сейчас идиотское предложение: «засветиться». Хотя и до этого они с Жуком поступали неумно: хождение по дворам, где у каждого подъезда торчат женщины с острыми любопытными глазами, с точки зрения военного разведчика, тоже прокол…

«Или я стал паниковать?»

Женька еще раз прикинул: а и действительно, ну что страшного в том, что его увидит, к примеру, сегодня банщик? Этот банщик ведь не будет знать, кто в ближайшую среду займет место у окна холодного чердака.

Жук спросил:

— Ну что, остановимся на этом варианте? С чердака хороший обзор, есть шансы быстро и незаметно уйти. Мне все это нравится.

— Пожалуй, остановимся.

В операции должно быть задействовано трое: водитель, стоящий с машиной на параллельной улице, Жук и Зырянов. Первый выстрел будет за Женькой. Жук в это время занимает позицию справа: там веером расходятся старые трухлявые доски, ствол сквозь них можно просунуть и стрелять с упора.

Тихонин, конечно, негодяй и смерти заслуживает. В бою Женька, не задумываясь, загрузил бы его свинцом, но вот так, из укрытия бить по безоружному…

«Или я стал паниковать?» — опять возникла та же мыслишка.

Он взглянул на часы:

— Спускаемся и быстро топаем к машине. Засекаем время.

Металлическая лестница тоже была ветхой, но нагрузку еще выдерживает, не подведет. От земли она заканчивается сантиметрах в восьмидесяти, тут надо спрыгивать. Высота пустяковая, но под снегом оказываются разбитые тарные ящики, битые бутылки… Надо будет завтра все прибрать, потому что по закону подлости в среду можно поскользнуться на стекле или споткнуться о вмерзшую доску.

Да, уходить надо именно этим маршрутом, пусть он не самый короткий, не по прямой пролег, но зато минует «улитки»-гаражи, где всегда торчат автолюбители, и тротуар, где гуляют мамаши с колясками. Бежать не стоит, крики от бани сюда уже вряд ли донесутся, спокойненько надо вышагивать, ничем не привлекать внимания местных…

— Ну чего она тебе сделала!

Жук совершенно неожиданно снежком запустил в бегающую лохматую собаку, ризеншнауцера. Взвизгнули пес и хозяйка, все в радиусе действия крика повернули в их сторону головы.

— В намордниках надо таких сук водить.

— Тебе самому намордник надеть надо! Она никого в жизни не тронет, она умная в отличие от тебя…

Начинается обычный в таких случаях гвалт, женщина, ясное дело, не скоро успокоится, но это ее проблемы, в перепалку Женька вступать не намерен…

Машина, старый знакомец серебряный «Форд», стоит в условленном месте, мотор работает, дверца открыта, поехали…

Четыре с половиной минуты ушло на дорогу.

— Дура, — возмущается Жук. — Я псов вообще ненавижу, а эта без намордника и следом бежит, как не отогнать, а? А она лай подняла.

Жук, наверное, ожидает, что Зырянов как-то прокомментирует происшествие с собакой, но Женька решил по-другому. Пусть это просто на ум пойдет. Ризеншнауцер был в стороне от них, копался себе в снегу и дела ему не было до двоих прохожих. Жуку зачем-то понадобилось, чтоб на них все обратили внимание…

«Или он действительно без всяких мыслей запустил снежок? Или я стал паниковать?..» Одна и та же фраза все чаще лезет в голову.

— Все, приехали. Вот он, вход в баньку. — Жук посмотрел на чердачную дверь, едва видную отсюда. — Мыться с Тихониным будет один из наших, он же организует перекур, постарается, чтоб объект стоял вот здесь, на этом самом месте.

Жук стал справа от входа, у ствола небольшого тополя.

— Нет, — сказал Зырянов. — На фоне дерева не пойдет, в четыре уже начинает смеркаться, мы увидим сплошное серое пятно.

Двери бани открылись, выпустили трех краснолицых распаренных мужиков.

— Как вода? — спросил Жук, вытаскивая пачку сигарет.

— О, блин! — Один из них потянулся к предложенной сигарете. Жук словно бы случайно поскользнулся, сделал пару шагов вправо. Любитель покурить задарма таким образом тоже поменял позицию и стоял теперь на фоне белой стены. — Что надо — и вода, и сервис. Мы уже решили, теперь будем только сюда ходить.

— Мы тоже, — сказал Жук.

— Дороговато, — буркнул другой из троицы.

— Да брось, блин, тебе бы плакаться о деньгах, — презрительно бросил любитель курить чужие.

Третий тоже вмешался в разговор: