Ошибка

Мною овладевают смешанные чувства. Драфт новичков в НХЛ стартовал пару недель назад, и я был рад услышать, что двое игроков Брайара были отобраны. «Кингз» в первом туре урвали себе Коннора Трейнера, а «Блэкхокс» призвали одного из наших защитников, Джо Роджерса, в четвертом. И я чертовски горд за ребят. Оба второкурсники, оба талантливые игроки, и они заслужили быть в лиге.

Но в то же время, это еще одно напоминание о том, что я там никогда не окажусь.

– Коннор заслужил, чтобы его отобрали в первом раунде. Пацан быстрее молнии.

Гаррет медленно жует, его глаза задумчиво поблескивают:

– А Роджерс? Думаешь, он сразу попадет в состав «Хокс»? Или его отправят в запасные?

Я обдумываю свой ответ, а потом с неохотой отвечаю:

– В запасные. По-моему, они захотят еще больше развить его способности, прежде чем выпустить на лед.

– Да, я тоже так думаю. Он не очень ладит с клюшкой. И большинство его пассов идут в никуда.

Мы продолжаем говорить о хоккее, доедаем пиццу, и я наконец открываю банку, но делаю лишь пару глотков. Сегодня я не хочу пить. И, по правде говоря, в последнее время мне не до разгула. Если быть честным, после той ночи с Тори в прошлом месяце, мое настроение ниже нуля.

– Ну что, какие планы у Уэллси на осень? – спрашиваю я Гаррета. – Она переезжает к нам или как?

Он быстро мотает головой:

– Нет. Да и я бы сначала спросил у вас, как вы к этому отнесетесь. К тому же она сама этого не хочет. Летом это еще имеет смысл, потому что от нашего дома ей близко до работы, но когда начнется семестр, они с Элли снова решили жить вместе в общежитии,

– А она уже знает, чем хочет заниматься после окончания университета?

– Понятия не имею. Но у нее целый год впереди, чтобы определиться. – Гаррет на секунду умолкает. – Эй, а ты знаешь Мег, подругу Уэллси?

Я киваю, вызывая в голове образ симпатичной студентки с театрального, у которой, насколько я помню, есть парень-кретин.

– Да. Она ведь встречается с Джимми, верно?

– Джереми. И они расстались. – Гаррет снова замолкает. – Ханна спрашивала, не хочешь ли ты, чтобы она вас познакомила? Мег веселая. Она должна тебе понравится.

Я неловко ерзаю на стуле.

– Спасибо за предложение, но это мне неинтересно.

Он оживляется:

– Значит ли это, что та первокурсница, которой ты так одержим, наконец-то решила простить тебя?

После матча за кубок Стенли я честно рассказал Гаррету про всю нашу историю с Грейс. Выпитый мною виски развязал мне язык, и я во всех неприглядных подробностях поведал ему о «ночи Д», как я теперь называю нашу последнюю встречу. Теперь я жалею, что доверился ему, потому что разговор о ней вызывает боль в груди.

– Она по-прежнему не разговаривает со мной, – признаюсь я. – Все кончено, братан.

– Черт. Фигово. Значит, ты снова приударишь за юбками?

– Нет. – Теперь мой черед ненадолго замолчать. – Несколько недель назад я почти переспал с одной девушкой, она чуть старше меня.

Гаррет ухмыляется:

– Насколько старше?

– Ей… двадцать семь, наверное. Она работает учительницей, здесь, в городе. Невероятно сексапильная.

– Прикольно. И ты… погоди, что значит почти?

Я делаю еще глоток пива и неохотно выдавливаю:

– Не смог.

Гаррет выглядит ошарашенным:

– Как так?

– Потому что… это было… – Я стараюсь подобрать нужные слова, чтобы описать ту провальную ночь с Тори. – Не знаю. Я пришел к ней, на все сто готовый оттрахать ее до потери сознания, но когда она попыталась поцеловать меня, я просто слинял. У меня было чувство… пустоты, что ли.

– Пустоты, – в изумлении эхом повторяет за мной Гаррет. – Что это значит?

Если бы я сам это знал, черт подери. С самого начала моей учебы в колледже я редко когда отказывался от секса. Мне казалось, что я могу жить одним днем и брать от жизни все, что она мне дает, потому что завтра меня ждет работа механика и жизнь в глухой дыре типа Мансена. И в ту ночь у Тори… было точно так же безрадостно.

Я поднимаю банку к губам и в этот раз выпиваю чуть ли не половину. Господи, моя жизнь до смерти угнетает меня.

Гаррет с озабоченностью наблюдает за мной:

– Мужик, что происходит?

– Ничего.

– Чушь. У тебя такой вид, как будто только что умерла твоя собака. – Он тут же оглядывает поляну. – Ох, черт, у тебя правда умерла собака? А у тебя вообще была собака? Я вдруг понял, что ничего не знаю о твоей жизни здесь.

Он прав. За все три года, что мы знаем друг друга, Гаррет оказался у меня дома всего лишь во второй раз. Я всегда делал все возможное, чтобы разграничить мою домашнюю жизнь и мою жизнь в университете.

И дело не в том, что Гаррет не смог бы меня понять. Ведь его отец оказался тоже далеко не святым. Я до сих пор пребываю в шоке от того, что отец Гаррета избивал его. Фил Грэхем – звезда хоккея, особенно в наших краях, и в детстве я боготворил его, но когда Гаррет рассказал мне обо всем, я уже не могу слышать даже имя этого человека без желания воткнуть ему в грудь конек и повернуть. Что есть сил.