Ошибка

Когда эио-ом попили и слегка отдохнули, Она и Эйи медленно отправились обратно, уже почти не подключая сознание к полету.

Когда они прибыли на место, Она спросила:

– Ты, наверное, страшно устал теперь? Возможно, было не очень дальновидно предлагать тебе полет перед праздником…

– Отнюдь, – он улыбнулся и тряхнул головой. – У меня теперь полно сил. И я жажду их растратить.

Его глаза буквально сверкали искрами; Она утвердительно кивнула и отошла, думая о том, что Ей еще ко многому предстоит привыкнуть в этом новом существе.

Праздник Танцующих Огней всегда был долгожданным событием. Это был один из тех моментов, когда люди племени особенно ярко чувствовали свою принадлежность к чему-то целому, чувствовали взаимосвязь своего сознания с высшим.

Когда Эйи пришел к нужному месту – обширной площадке, своеобразно огороженной очагами синего пламени и каждый раз на тщательно выбранном месте – люди уже танцевали; но это был еще пока разогрев. Движения этих танцев никогда не учились заранее – люди являлись на свет с затаенной в них волной, которую они в течение жизни раскрывали; таким образом, танец приходил сам, люди двигались в такт внутреннему огню. Музыканты – они потом менялись местами с танцующими – пока что играли спокойно, с умиротворенно-уверенным взглядом.

Эйи сел в стороне, закрыв глаза. Он не нуждался в разогреве.

Спустя время он почувствовал напряжение в воздухе. Люди стали двигаться интенсивнее. Начался тот бессознательный этап, когда все элементы выполняются уже на автомате, будто по инерции, будто бы что-то закрутили, и этот вихрь не может остановиться, он становится все быстрее, он влечет за собой всех, он проходит через всех. Это и давало чувство единства.

Но главное было впереди. Лицо Эйи осветила улыбка.

Когда бессознательное завихрение достигало апогея, на площадке появлялась Она, облаченная в ритуальные одежды, все время разные. Так произошло и в этот раз. Окинув взглядом танцующих, Она резким движением сбросила длинный плащ и почти мгновенно растворилась в толпе.

В этот момент Эйи раскрыл глаза и присоединился.

Теперь начиналось самое интересное. Никто никогда не мог знать, когда Она может появиться рядом; когда Ее рука или часть Ее легкой одежды невзначай заденет кого-либо из танцующих. На этом этапе глаза людей, как правило, уже были закрыты; и это обостряло восприимчивость. Каждый мечтал выхватить из толпы именно Ее прикосновение. Особую удачу имели те, с кем Она невзначай могла потанцевать какое-то время; как правило, это был прямой намек на то, что, вероятнее всего, именно этого человека Она избрала в качестве следующего жреца.

Она не могла украдкой не наблюдать за Эйи, то и дело бросая в его сторону беглые взгляды. И каждый раз поражалась. Во всех его движениях, даже в ровном, не отражающем эмоций лице с закрытыми глазами читалось горькое отчаяние. Наверное, так бы двигался человек, которого в следующий момент казнят. Будто бы напоследок он пытался выбросить все, что осталось, смириться с этой горечью. Его движения были резкими, ломающимися; он мог начать одно, затем как бы переломиться пополам и резко перейти в другое. Эти «переломы» производили гнетущее впечатление.

Она усмехнулась про себя. «А он действительно, похоже, считает, что приносит себя в жертву. А ведь я просто дам ему возможность выполнять свою работу. Столько театральщины все-таки в этом существе… интересно, всегда он такой будет?» Она, вероятно, не догадывалась, что с момента перерождения вся его жизнь превратится в нескончаемый театр.

Вообще, праздник Танцующих Огней был еще и прекрасным индикатором внутреннего состояния людей племени. Она помнила, как танцевал тот печальный человек, который пожелал отправиться с Эйи в низший мир – это было похоже на умирающую птицу, такими плавными и унылыми были движения, и иногда в нем будто что-то дергалось, он проделывал нечто резкое и выбивающееся из череды, снова затем возвращаясь в прежнее русло. А те, в чьих элементах угадывалась какая-то угловатость, чрезмерная и не прерывающаяся резкость, потом, как правило, проявляли излишнюю агрессию.

Отключившись мыслями от постороннего, Она влилась сознанием в общий поток.

Зрелище было по-настоящему завораживающее, и, если бы кто-то смотрел на это со стороны, он увидел бы пару-тройку эио-ом, сидящих неподалеку и наблюдающих, прикрыв огненно-янтарные глаза.

После праздника все расходились молча, медленно приходя в себя. Эмоций, как правило, ни у кого не оставалось; люди выматывались полностью, внутри оставалась обновляющая пустота. Некоторым даже требовались священные пещеры.