Осенний призрак

— Но зачем ему это? Ведь у него и без того денег куры не клевали! — недоумевает Харри.

— Он из тех, кому всегда не хватает, — отвечает Малин. — А бизнес есть бизнес. Ты же понимаешь…

— Совсем как Фредрик Фогельшё, — говорит Свен. — Сначала он выигрывает, потом хочет больше — и в результате теряет все.

— Жадность. Скольких она сгубила! — восклицает Малин.

Книги, книги…

Так что же это за жадность, погубившая меня?

Никогда не связывайся с книгами, если хочешь зарабатывать деньги.

Мы напечатали и издали вторую книгу собственными силами. Думали, что она будет продаваться лучше, чем первая, зачем же было отдавать кому-то деньги?

Мы надеялись на нее, как надеются родители на своих детей. И были так же наивны.

Но чертовы книготорговцы, не хотели брать ее. Я напечатал пятнадцать тысяч экземпляров на свои собственные деньги, и теперь мне нужна была хорошая огласка в СМИ.

Я позвонил тому полицейскому и все рассказал. Но Йохен успел уйти. Разумеется, его предупредили, кто его сдал, но как раз этого-то я не боялся. Полицейский, которому я позвонил, надежный человек, поэтому я всегда смог бы отвертеться. Сказал бы, что Йохена выдал кто-то другой из его окружения, ведь не один я знал, чем он занимается.

Низко, понимаю.

Но о том, как был близок Йохен к провалу, написали газеты. И дело сдвинулось с мертвой точки. Только пятнадцать экземпляров пошло в утиль. Конечно, мы выручили совсем немного.

В бизнесе я руководствуюсь одним принципом: прибыль прежде всего. Дело должно приносить деньги любой ценой. Бизнес есть бизнес. И если я не могу заработать на Йохене Гольдмане, зачем он мне вообще нужен, собственно говоря? Нет ничего более мимолетного, чем дружба.

Хотя я прекрасно понимал, на что сделают его способным злоба и самодовольство и какая дверь распахнется тогда передо мной.

На этот раз Аксель Фогельшё впустил их. Пригласил пройти в гостиную, а сам отправился на кухню за кофе и булочками.

Панели на стенах сверкают как новые. «Интересно, видел ли когда-нибудь Аксель Фогельшё пластиковые панели, хоть на фотографиях?» — задается вопросом Малин, в то время как властного вида мужчина возвращается в гостиную с полным подносом в руках.

— Я знал, что вы придете, — говорит он, предлагая им кофе и булочки с корицей из магазина. — Сожалею, что в прошлый раз не смог сказать вам всей правды.

— Почему вы нам лгали? Ведь вы не хотели продавать Скугсо? — спрашивает Харри.

— Но ведь это понятно. Я не хотел компрометировать семью, Фредрика.

— Но ваша ложь, — замечает Малин, — скомпрометировала вас еще больше.

Доброжелательность мгновенно исчезает с лица старика. Малин видит, как он словно замыкается в себе, как вытягиваются его круглые розовые щеки.

— Как вы думаете, — продолжает Малин, — почему Фредрик пытался скрыться от нас? Мы ведь только хотели поговорить с ним.

— Он боялся попасть в тюрьму, — отвечает Фогельшё. — Он запаниковал, ни больше ни меньше.

— То есть вы полагаете, что в пятницу утром его не было в Скугсо? Мы знаем, что он…

Аксель вскакивает с кресла во весь свой могучий рост. Он кричит, в ярости бросает слова в их сторону, выплевывая в воздух капли кофе и крошки белого хлеба.

— Какое право, черт возьми, вы имеете приезжать сюда и копаться в наших делах? У вас же нет никаких доказательств!

Взгляд Харри делается стальным. Он смотрит Фогельшё прямо в глаза.

— Сядьте. Сядьте и успокойтесь.

Аксель подходит к окну и смотрит во двор, бессильно опустив руки.

— Я подтверждаю все, что сказал вам Фредрик. Я пытался выкупить Скугсо. Однако мы не убивали. Теперь вы можете идти. Если хотите знать больше, вызывайте меня на официальный допрос. Но я уверяю вас, это ничего не даст.